Судьба Александра Крюкова, казалось, нарочно подталкивала его к освоению еврейской духовной культуры. Все началось с того, что вчерашний школьник однажды был призван в армию и направлен служить в Еврейскую автономную область, где он впервые услышал идишскую речь. После демобилизации Александр решил поступать в Институт стран Азии Африки при МГУ им. Ломоносова, чтобы изучать редкий малагасийский язык, на котором говорит население экзотического африканского острова Мадагаскар. Трудно сказать, как сложилась бы его судьба, если бы каким-то неведомым «кремлевским стратегам» не пришла в голову идея, казавшаяся в ту пору невероятной: открыть в ИСАА группу по изучению языка иврит. Туда-то и был зачислен Крюков…

Шел 1974 год. В СССР начался «пик застоя»; в Израиле завершилась Война Судного дня. «Холодная война» была в самом разгаре. Казалось, ничего не предвещало будущих глобальных перемен. Внешние связи с еврейским государством существовали только на уровне компартии Израиля. Соответственно, единственным источником современного иврита была для студентов газета израильских коммунистов «Зо ха-дэрех». Правда, несмотря на «глушилки» удавалось все же иногда слушать передачи радиостанции «Коль Исраэль» («Голос Израиля»). А на старших курсах переводческая практика предполагала работу с приезжавшими в Москву деятелями компартии, израильского комсомола и даже пионерами, отдыхавшими в «Артеке». Дипломная работа Александра Крюкова называлась «Партийная и правительственная элита в Государстве Израиль». Фундаментальные знания, приобретенные во время учебы, очень помогли ему позже, когда в перестройку он стал регулярно ездить в Израиль и общаться с политическими и общественными лидерами, деятелями культуры и искусства.

После окончания ИСАА ученый в течение десяти лет работал в Институте социологических исследовании АН СССР, занимаясь изучением израильского общества и, особенно, СМИ. На факультете журналистики МГУ он защитил кандидатскую диссертацию «Средства массовой информации в Государстве Израиль».

Знания и талант Александра Крюкова оказались особенно востребованными после начала возрождения еврейской культуры в России в конце 80-х годов. Он был в числе основателей первой независимой еврейской газеты новой России «Вестника еврейской советской культуры» («ВЕСК»), предтечи «Международной еврейской газеты», работал московским корреспондентом израильского журнала «Алеф».

С 1991 года он преподает иврит и современную ивритскую литературу в Институте стран Азии и Африки при МГУ им. М. В. Ломоносова, в 2004 годы защищает докторскую диссертацию и становится профессором ивритской филологии кафедры иудаики ИСАА. Он преподает, но главное, переводит книги израильских писателей.

Уже в 90-е годы он издает монографии «Очерки по истории израильской литературы» (1998) и «Восхождение Амоса Оза» (1999), в 2000-м – две книги: «Израиль. Карманная энциклопедия» и «Израиль сегодня». В первой из них читатель нашел вполне квалифицированный анализ политической ситуации в регионе и противоречивого процесса поиска компромисса между еврейским государством и палестинской автономией. Интересна и небольшая глава «”Русские” в Израиле», в которой речь идет о жизни почти миллионной русскоязычной общины, к тому времени уже добившейся серьезного экономического и общественно-политического влияния в стране. Глава «Израильтяне и израильский образ жизни» представляет яркий публицистический очерк, где автор попытался нарисовать правдивый социальный портрет «среднего израильтянина». В книгу входят также «Русский-иврит разговорник» и «Толковый словарь», особенно полезные тем, кто хотел познакомиться с израильскими реалиями как заочно, так и при посещении еврейского государства. Но если карманная энциклопедия была адресована все-таки преимущественно туристам, то страноведческий словарь рассчитан на самый широкий круг читателей, а также, по мнению автора, он мог быть полезен даже студентам-гебраистам и специалистам по Ближнему Востоку. Словарь-справочник содержит около 350 статей по государственному устройству, экономике, структуре общества, истории, культуре и религии Израиля. Он стал едва ли не первым подобным опытом в постперестроечной России.