– А что, есть выбор?

Тиграш медленно кивнул:

– Выбор есть всегда. Второй вариант: ты нам честно отвечаешь на все вопросы, и мы уже все вместе решаем, что делать дальше.

– А где гарантия твоих слов?

Тигренко закинул автомат за спину. Стараясь не нагружать больную ногу, доковылял до валяющегося у стены стула. Перевернул, сел и спросил:

– Какие гарантии тебе нужны?

– Верните мои вещи, объясните кто вы, что вам нужно, как вы здесь оказались… отстегните магазины от автоматов или верните мне мое оружие, устраивает?

Дубов глянул на задумавшегося Романа, уловив едва заметный кивок, аккуратно поднялся с распластанного тела плененной. Отошел на два шага назад, держа автомат дулом вниз, произнес:

– Одевайся, только медленно, без резких движений и прочих выкрутасов, – хищно улыбнувшись, продолжил: – Я, видишь ли, нервный и – как-то так сложилось – не гуманный вовсе к вооруженным незнакомцам. Пусть они даже и являются симпатичными незнакомками.

Девчонка, проворно скатившись со стола, первым делом метнулась не к одежде вовсе, а к валяющемуся отдельно пистолету-пулемету. Дубов, крякнув, схватил чертовку за волосы сзади, без усилия швырнул на ворох одежды:

– Сказано же оденься сначала.

На глаза незнакомки навернулись слезы, но взгляд стал и вовсе уж злым, диким. Тигренко, поймав ее взгляд, враз понял: еще чуть-чуть – и она сломается, кинется ополоумевшей фурией и, пресекая истерику, произнес:

– Сержант, да пускай забирает свою «трещотку», ну неспокойно девочке без оружия в этом опасном мире, – внимательно глядя в глаза девчонке, продолжил: – Ты только «пукалку» свою не пытайся в ход пустить, а то все закончится весьма печально.

Девчонка коброй метнулась к оружию, мимо отступившего в сторону Корявня. Едва схватив пистолет, развернулась, вскидывая оружие, и замерла. Большой тупорылый ствол дубовского автомата едва не упирался ей в переносицу. Олег, с натянуто-вежливой улыбкой, медленно произнес:

– Ну вот чего ж ты такая неугомонная, просили же без резких движений. Давай ставь свою игрушку на предохранитель и одевайся! А то, не ровен час, доиграешься. Сдадут у меня нервишки, и появится в твоей очаровательной головке и вовсе даже ужасная дыра, а скорее даже несколько.

Видимо, то, что ее не убили до сих пор, успокоило неизвестную и, махнув на все рукой, она кинулась в спешке одеваться. Затянув ремень, развернулась к мужчинам: Роман так и сидел на табурете у стены, Дубов истуканом застыл посредине кабинета. В нее никто не целился, правда, здоровяк не опустил свой кургузый автомат, а лишь отвернул дуло чуть в сторону.

Роман кашлянул, дыхание то и дело сбивалось, препарат, судя по всему, прекращал свое воздействие. Неудержимо хотелось спать, но, превозмогая навалившуюся слабость, он поднялся, опираясь о стену. Поглядел на застывшую сжатой пружиной девчонку, на напряженного Дубова, и тут мир качнулся, обрушиваясь калейдоскопом смутных образов. Уже погружаясь в темноту, отрешенно подумал: «Они же ведь обязательно перестреляют друг друга… обязательно».

Мир возник перед глазами чередой цветных пятен. Предметы, изгибаясь и троясь, медленно проявлялись, заполняя собой пространство, приобретая законную трехмерность. Резко в мировосприятие ворвалось обоняние, ноздри запечатало тяжелым запахом горячей тушенки. Монотонный бубнящий звук рассыпался на фразы. Роман попытался сосредоточиться на словах, но не вышло. Пульсирующая где-то на самом краешке сознания боль вдруг жаркими волнами усилилась, перехватывая дыхание, выбивая все мысли из головы и затирая белесой поволокой окружающее. Он все-таки застонал, в следующий момент над ним склонился Олег. На лоб легла прохладная ладонь, которую уже в следующую секунду сменила влажная примочка.