А ведь он, Рик, действительно по горло в долгах перед Тиол! Может, и правда стоит наведаться в крохотное святилище на окраине нижнего города?..

Альвир что-то говорил – кажется, пытался объяснить, что ни за кем он не следил, просто кто-то случайно увидел Рика у ворот, вот он и поинтересовался. Жаворонок не слушал, его мучительно отпускал пережитый страх. По самой же кромке прошел! Он будто чувствовал холод стального лезвия, мелькнувшего у горла и разминувшегося с ним на какую-нибудь четверть альма[3].

Они попрощались у двери в комнату, и Жаворонок, стараясь не разбудить соседа, ощупью добрался до кровати. Охнул, когда Волчонок привычно вспрыгнул на грудь. Хотел согнать: отбитые ребра саднили от любого прикосновения, но показалось вдруг, что живое тепло зверька, напротив, притупляет боль. Ладно, бес с ним, пускай.

Уже проваливаясь в сон, Рик вдруг подумал, что почти благодарен Гарте за случившееся: именно оно заставило встряхнуться. Напомнило о том, что находится Жаворонок среди врагов. При таком раскладе, хочешь жить – не щелкай клювом! А Рик хотел, небесные горы, как же он хотел жить!.. Теперь, после своей смерти, еще сильней прежнего. И видит небо, он будет осторожен, он сотню раз подумает, как и кому станет врать в следующий раз. Он наведается к Орвику и будет поддерживать отношения с Эридом: верить хранителю – это, конечно, славно, но пора обзаводиться собственными союзниками. Он будет искать их. Возьмет себя в руки, натянет на физиономию привычную ухмылку и продолжит игру. Завтра. А пока пусть все на свете катится к демонам.

Сольгре нырнул в проулок, дождался, когда неприметный мужичок, державшийся от него в десятке агмов[4], проскочит мимо, и вернулся на площадь. Слежку он заметил давно, с неделю назад, сначала просто наблюдал, теперь вот начал проверять границы. Волшебник понимал, что ведут его так, за компанию, – на самом деле королевских соглядатаев интересует Арко, но легче от этого не становилось. Пока что к мальчику только присматриваются: доказательств его вины нет, но долго ли продлится такая благодать?.. Арко нужно покинуть город, иначе это может закончиться действительно скверно. Вот только их с Сольгре видели вместе, если рядовой восьмого отряда Орвик подастся в бега, это бросит тень и на его родственника. Выходит, Сольгре тоже придется уходить… А уходить нельзя. Сейчас – нельзя!

Тревога за мальчика и откровенный ужас перед тем, что ожидает их всех, грызли душу бывшего странствующего. Несколько дней назад случилось непоправимое, и он явственно и остро ощущал это, знал наверняка. Огненная комета уже коснулась неба над Эверрой и растаяла на глазах, отдав свою силу тому, кто вскоре найдет ей применение. Безумие, алчность и мощь этого существа задели душу Сольгре самым краем, но и этого хватило. Обожгло, разворочало… Небесные горы, как мучительно и страшно! Никогда волшебник не жаловался на свою участь – какая б ни была, и за ту спасибо! – но сейчас ему больше всего на свете хотелось стать кем-нибудь другим. Чтобы не было прозрачно-голубых искр в рыжих сполохах его обличия, чтобы исчез страшный дар, который достался ему от далекого предка подобно наследственной болезни.

Как правило, если женятся маги разных стихий, к их детям переходит тот дар, что был сильнее развит. Редко стихии смешиваются между собой, а если это все же происходит, то с каждым поколением одна из них проявляется все слабее и наконец вовсе исчезает. Но в огненном обличии Сигвальдов уже несколько веков сквозят чужеродные проблески водной магии. У Арко они проявились настолько отчетливо, что он начал задавать вопросы, часами разбирал семейные архивы… И ничего не нашел, конечно.