– А ведь они, наши общие знакомые, – задумывалась Анна, – некоторые из них живут так давно, что были свидетелями многих событий и многих эпох. Наверняка их кровь помнит всё, что случалось с ними при их долгой бессмертной жизни. Вот бы увидеть прошлое их глазами…

– Не думаю, что кто-то из них живет настолько давно, что стал свидетелем истории майя, вот этих каменных развалин и молодых нарождающихся джунглей, – смеялась Софи, обводя рукой необъятное пространство, давящее на них своим величием. – Даже если такие и существуют рядом с нами, они уже должны были стать чудовищами, совершенно на нас не похожими и далёкими от нас по образу мыслей, по их взглядам на мир. Как можно прожить тысячелетия и остаться человечными, не сойти с ума в круговороте времени?

– Наверное, ты права, – пробормотала Анна. Но жажда знания продолжала сжигать её изнутри постепенно разгоравшимся огнём.

День подходил к концу. Приближались сумерки, и водитель развернул джип, чтобы выехать из джунглей и вернуться в отель до захода солнца. Они ехали по широкой дороге, проложенной среди деревьев, здесь, под их громадными кронами, жара уже так сильно не ощущалась, и они приоткрыли окна, чтобы как следует прочувствовать запахи сельвы, вдохнуть их полной грудью и сохранить в себе на память. А они были так сильны, так дурманяще окутывали их тяжёлыми ароматами листвы, цветов, самой земли, неизменно влажной и жаркой, что глаза их сами по себе начали закрываться, наливаться свинцом от усталости, накопленной за день, и знойного дыхания джунглей. Словно в полусне, Анна наблюдала картины, проплывающие перед её внутренним взором, разрушенные пирамиды снова поднимались к небесам из пепла времени, древние языческие племена выстраивались вокруг святилищ, почтительно склоняясь перед вождями и жрецами, и странные действа совершались в глубине пирамид, там хоронили умерших, там приносили бесконечные кровавые жертвы жестоким богам. Неистовые пляски жрецов под мерный бой барабанов, занесённый над грудью жертвы острый клинок, льющаяся на камень и землю горячая кровь, замершая в экстазе толпа… Резкий толчок заставил Анну очнуться от грез.

– Мы налетели на камень, – бормотал гид, склонившись вместе с водителем над передним колесом, – придется менять на запасное.

Анна выбралась из джипа.

– Ты куда? – спросила ее сонная подруга.

– Пойду осмотрюсь, пока меняют колесо, – Анна ступила на дорогу, которую плотной стеной окружали деревья.

– Не отходите далеко от дороги, – предупредил ее гид. – Эта часть джунглей необитаема и безопасна, но скоро начнет темнеть, и тогда на охоту выйдут хищные животные. Вот, возьмите фонарь, чтобы не потеряться.

Анна машинально взяла фонарь в руки и решительно направилась прямо к деревьям. Она ещё не вполне пришла в себя, грёзы продолжали окутывать её сознание тяжёлым дурманом, ритм барабанов гипнотизировал её и звал за собой в глубину сельвы. Она сошла с дороги, продираясь сквозь заросли могучих кустарников с широкими, как лопата, листьями. Бой барабанов усилился, как будто теперь он шёл прямо из-за деревьев, преградивших ей путь. Девушка пошла на их зов и вышла на круглую поляну, скрывавшуюся за деревьями. Зрелище, открывшееся ей, заставило её прийти в себя и отшатнуться в испуге. Там, на поляне, горели огни множества факелов, их сжимали в руках высокие и смуглые люди с обнажёнными раскрашенными телами, перьями в волосах и черепами на поясах. В центре поляны возвышался огромный прямоугольный камень, и прямо сейчас на нём было распростёрто тело, тело молодого сильного мужчины, грудная клетка которого была раскрыта, а из неё торчали сломанные и окровавленные рёбра. Над жертвой склонился жрец, сжимая в одной руке живое сердце, а в другой руке держа острый костяной клинок. Тело мужчины ещё жило, извивалось в мучительных судорогах, кровь сильными толчками выходила из артерий и стекала вниз по желобкам, в деревянные чаши, расставленные на четыре стороны света по бокам алтаря.