Регистрация на самолет у них была рано утром. Поднялись в зал ожидания. Расположился каждый на 2 сиденьях. Второе шло в нагрузку, как сохранение дистанции во время пандемии.

Инна упала в кресло. Она безмерно устала, но спать не могла. Сказывалось перенапряжение. Бесконечные трагичные мысли об Игоре и своей судьбе, заставляли сжиматься горло, вызывая слезы.

Егор посидел с час, попытался поспать, послушать музыку. Но все было не в кайф. Решил пойти перекусить в кафе. Предложил и Лебедевой. Она пила воду из бутылочки, и отрицательно мотнула головой.

О какой еде можно сейчас говорить, подумала Инна, и, пуская слезу над разбитой жизнью. Как сквозь вату услышала детские крики. Мальчик лет 5 радостно прыгал возле молодой беременной женщины, сидевшей через несколько мест напротив.

– Антон, погоди, не спеши, – улыбаясь, сказала она, и стала осторожно приподниматься, выставляя живот.

– Давай я его отведу, – сказал ей молодой мужчина. По всей вероятности муж.

Как можно быть такими счастливыми? – закипела гневом Инна, но внутренне понимая, что в ней говорит зависть. У нее больше такого не будет! – закусила губы. А у этой есть ребенок, будет еще, и еще, выскочила откуда-то мысль. А с этой беременности она родит девочку. Лебедева откинулась на спинку кресла, еще стиснула зубы, думая об этой беременной, и увидела образ, как та прижимает к себе конверт розового цвета. Инна ощутила, как взмокла у нее спина, на лбу проступили капельки пота, и разыгрался аппетит. Что за идиотские мысли ее посещают? У нее горе. Знать бы, как дальше самой жить.

Подошел Егор, держа в руках пакет, из которого пахло булочкой и сосисками.

У Инны схватило желудок от желания есть.

– Простите, – она обратилась к Серову, – а где здесь кафе?

– Вот это Вам, – протянул Егор.

– Большое спасибо! – ответила Инна, принимая пакет, ощущая к парню признательность за заботу. Откуда-то возникло мысленное изображение женщины, чуть старше 50 лет, со светлыми прямыми волосами до плеч в белом халате. Егор разговаривал с ней буквально сегодня. По спине опять скатились капельки пота, а есть захотелось безмерно. Что это, задумалась она, откусывая булочку. Вспомнила, как про беременную подумала, и возникли фантазии и видения. «Я схожу с ума?» – задала сама себе вопрос.

– Ваша мама со светлыми волосами, врач? – обратилась к Егору.

– Нет, – изумился мужчина. – Она в аптеке работает.

– Вот почему белый халат, – пробормотала его собеседница и продолжила жевать.

– Халат? – Серов уставился на нее в удивлении, но не получил ответа.

Вид у Инны был еще тот. Покрасневшие от плача глаза, сузившиеся так, что китайцы отдыхают. Пухлые щеки опали. Темные волосы, собранные в пучок, торчали прядками по всей голове. С чего она стала расспрашивать про его маму? Женщина с ума сходит, бредит?

А Инна, после всех непонятных ей приви денных явлений, почувствовала нечеловеческую усталость. Глаза закрывались сами по себе. Она прислонилась к спинке кресла, и провалилась в сон, не доев бутерброд. Он начал падать из расслабленных рук женщины. Серов успел схватить его. Вложил в пакет, размышляя, откуда она знает, как выглядит его мама. Похлопал по боковому карману рюкзака. Смартфон лежал там. Нет, отвечать его матери она не могла. Махнул рукой. Что взять с убитой горем женщины?

– Что ты так смотришь на меня? – сказал Инне Игорь, вытираясь полотенцем, после моря.

– Я думала, я думала…., – начала говорить она, щурясь от солнца, облокотившись на лежанке, … и проснулась со словами на языке, – что ты умер!

Подняла голову, шея затекла от неудобного положения сна. Сердце стучало так, что отдавало в мозгах. Поняла – она в аэропорту, ждет вылет в Уфу. Без мужа. Накатили слезы безнадежности. «Зачем я только проснулась? Там был Игорь, живой, здоровый!»