Лебедева все доела, и задумалась.

– Что-то мне этого маловато, – сказала она, и направилась на кухню.

Там она положила себе еще две котлеты и кашу. Зашедшая следом за ней Наталья Сергеевна, приподняла бровь, однако. Села напротив Инны за стол.

– Будете есть? – прожевав, проговорила та.

– Нет, спасибо. Разве, что попить.

На их голоса прибежала Лена.

– Мамочка, – приобняла ее за плечи.

– Сделай, пожалуйста, нам чаю, попросила ее. – А булочки есть?

– Нет, закончились.

– Ладно, я сейчас напеку, – доедая, ответила Инна. Отнесла в раковину посуду и сразу стала мыть тарелку свою и другие, находящиеся там.

«Луна в Раке, или в Деве, любящая чистоту, – вывела Серова. – А вот Солнце, похоже, в Рыбах, а асцендент в Весах, судя по внешности с объемами».

– Инна, а когда у Вас день рождения?

Женщина на ее вопрос оглянулась, и с небольшой заминкой ответила:

– 28 февраля.

– О, как я и предполагала! А время рождения помните?

– Мам, – вошел на кухню Егор, и рассмотрев позицию каждого участника, понял, что ситуация в семье Лебедевых входит в норму. – Поехали, домой.

Если пошли расспросы о дате рождения, то в скорости мать начнет, выкладывать натальную карту, и ее не остановишь. Вот только Лебедевой этого сейчас и не хватает, усмехнулся он с сарказмом.

– Поехали, – быстро поднялась Серова, вспомнив о работе.

– А как же чай? – спросила жалобно Лена. Пока были другие люди в доме, не так остро чувствовалось горе семьи.

– Как-нибудь в другой раз, милая, – сказала Наталья Сергеевна, – спасибо, – и провела ладонью по ее запястью. – Всего хорошего.

– Вы уходите? – раздался от двери обеспокоенный тоном вопрос Саши. – Егор, ты говорил, что останешься с нами. В моей комнате есть диван.

– Да, но…– замялся Егор, и посмотрел на Лебедеву. Решали с парнем, когда она была не в состоянии стояния. Теперь-то уже и на кухне шуршит. – Инна?

– Да, – откликнулась она, стыдливо прикрывая глаза. Поставила всех на уши. Учудила, так учудила. – Я сейчас буду готовить пироги и булочки. Завтра должны быть похороны, – сдавленно добавила, сдерживая порыв потока слез.

– Тогда я на связи. Доброй ночи, – попрощался.

Саша закрыл входную дверь за Серовыми, заглянул в кухню. Мать месила тесто. Лена мыла яблоки для начинки.

– Вам помочь? – спросил.

– Нет, сынок. Ты иди. Я сама справлюсь. Лена тоже сейчас пойдет, спать. Спасибо вам. Мне немного не по себе, что так побеспокоила вас. Простите.

Тесто подошло к 11 часам вечера. Задумала 4 вида пирогов, а противень был один. Пока поставила в печь один, другой начиняла. В итоге управилась только к 2 часам ночи. Выставила пироги остывать в сени, вымыла кухню, пошла в душ. Но даже занятая и уставшая, она не могла не думать о муже, поэтому слезы лились из глаз беспрестанно. Смыть водой их тоже не удалось. А кровать, к которой она подошла почти рано утром, усилила в ней страдания, вызвала истерику. Игорь больше никогда не ляжет рядом с ней! Упала на постель и свернулась в позу зародыша, рыдая. Готовка пирогов не помогла снизить масштаб горя. Мысли об Игоре, что он мог бы жить еще много лет, бесконечно крутились в голове, подсылая картины прежней жизни. Больше не будет его крепких объятий с порога! Его ласк и нежностей! Красивых букетов из цветов! Шли минуты, проходили часы, начался рассвет, а она рыдала и рыдала, не останавливаясь. И в какой-то момент, обессилев, отключилась от реального мира.

– Что ты делаешь? – спросила Инна Игоря, державшего на руках по бумажному листу, и будто взвешивая их, делая движения верх вниз.

– А ты знаешь, что перечень грехов, даже на бумаге тяжелее, чем благодеяния.