– Нет, ваша честь, – возразил Стив, ошарашенный предположением судьи. – Это он на меня напал. Вот этот человек.

– То есть нападающей стороной были вы? – Судья Стюрм перевел заинтересованный взгляд на Мура. – Мистер Мур, вы же адвокат, и вам известно, какими бывают последствия столь опрометчивых поступков. Не далее как на прошлой неделе вы защищали клиента, обвинявшегося в оскорблении действием.

– Мои действия были оправданны, – сказал Мур. – Он… взял меня на руки.

– Это ложь, – отрезал Стив. – Я взял на руки гуся.

Судья Стюрм прищурился, внимательно обследовал ногти, снова поднял глаза на четверку перед судейским столом и негромко произнес:

– Прошу прощения. Пожалуй, я становлюсь глуховат. Что неудивительно, ведь мне приходится выслушивать массу лживых рассказов. – Он сделал многозначительную паузу. – Хотите сказать, что вы приняли мистера Мура за гуся? Или наоборот?

– Он выпрыгнул из окна. – Сьюзан решила внести в дело хоть немного ясности.

Судья устремил пытливый взгляд на супругу Мура.

– Ваши речи двусмысленны, – заявил он, – а показания неоднозначны. В этой загадке фигурируют трое действующих лиц: мистер Мур, вот этот джентльмен, ставший объектом нападения, и некий гусь. Вы хотите сказать, что один из них выпрыгнул из окна? И если да, то кто именно?

– Бертрам, – уточнила Сьюзан. – Мой муж. Мистер Мур.

– О каком окне идет речь? – спросил судья Стюрм после долгих раздумий.

– Не знаю. – Сьюзан озадаченно развела руками. – Я не видела. Сперва Бертрама там не было, а потом он взял и появился.

Судья глубоко вздохнул и повернулся к Коррин:

– Юная леди, вы до сих пор не произнесли ни слова. Подозреваю, что вы единственный здравомыслящий участник сего квартета. Не соблаговолите ли изложить вашу версию этих постыдных событий?

Коррин провела языком по губам. Ей нездоровилось. Она истосковалась по тишине и спокойствию Таймс-сквер и нью-йоркской подземки. Однако, взяв себя в руки, она выпалила:

– В общем, мы с миссис Мур гуляли по Бродвею, и она наступила на гуся. Взяла его на руки, а гусь ее ущипнул. После этого появился мистер Уотсон. Он тоже подхватил гуся на руки, потому что тот удирал…

– Стоп! – перебил ее судья. – Достаточно. Более чем достаточно. Скажите, Хорган, действительно ли было необходимо задерживать этих людей?

– Я свои обязанности знаю, ваша честь, – флегматично произнес Хорган.

В этот момент Мур решил, что дело зашло слишком далеко. Он шагнул вперед и тихо обратился к судье:

– Позвольте объясниться, ваша честь. На самом деле все очень просто. Я вышел из себя. В этом не виноват никто, кроме меня, и я признаю свою вину.

– Так-то лучше, – удовлетворенно хмыкнул судья. – Похоже, вы по-прежнему в своем уме. Но почему вы вышли из себя? Все еще настаиваете, что этот человек взял вас на руки?

– На самом деле все началось раньше, – объяснил Мур. – Когда меня взяла на руки моя жена.

Судья Стюрм справился с зарождающимся приступом кашля, схватил судейский молоток, задумчиво посмотрел на него и промолвил:

– Можете отойти от моего стола, мистер Мур. И отойдите подальше. Не хочу, чтобы вы стояли рядом. От этого может пострадать моя репутация. Вы действительно хотите сказать, что эта молодая дама… предположу, что она ваша супруга… Нет, я не желаю об этом говорить.

Настороженный взгляд судьи на мгновение задержался на Сьюзан, а потом медленно переместился влево, где и остановился. Глаза Стюрма подернулись тусклой пеленой, он вмиг осунулся и постарел.

– Хорган, – тихо спросил он, – а где мистер Мур?

– Мистер Мур, ваша честь? Так вот же он, перед вами.

– Нет, Хорган, – прошептал судья, – мистера Мура здесь больше нет. Одно из двух: или он превратился в козла, или, проявив невероятную ловкость рук, поставил на свое место упомянутое животное, а сам скрылся от правосудия. Как бы то ни было, в зале суда сейчас находится самый настоящий козел.