Богиня сняла с плиты готовый завтрак и поставила на круглый обеденный стол, нашла столовые приборы и села на стул. Бориса она нарочно не позвала, всем своим видом показывая, что не намерена этого делать.

– А еда-то у тебя с гнильцой, уважаемый, – заметила Богиня, подковырнув вилкой черное пятно в яичнице. – Каков хозяин – такое и угощение.

Борис насупился:

– Слышь, богиня бумеранга, ты лопаешь халявный завтрак, так будь добра, заткнуться!

Сердитый тон и хмурый вид Бориса только позабавили Богиню. Она беззаботно махнула рукой и, закинув ногу на ногу, с интересом осмотрелась, словно впервые увидела холостяцкую кухню.

– Знаешь, какая комната считается сердцем? – с улыбкой спросила она, нанизывая очередной кусочек яичного блинчика. – Многие ошибочно думают, что главная комната – спальня или гостиная, ведь они такие важные…

– Ты к чему клонишь?

– Но если подумать, становится понятно, что важная комната – это кухня. Она – и есть сердце дома, – как ни в чем не бывало, продолжала рассуждать Богиня. – Так что, смотри, какое сердце у твоего дома, Борис Мамаев. Тебе нравится вид?

Бывший бандит обвел взглядом кухню. Ровные белые стены, светлые шкафчики, столы – все выглядело одиноко и холодно, будто необжитое пространство. Затем все ровности и белизна медленно поросли узлами болезненной черноты. Замысловатые узоры пускали корни и ветвились в стороны, выбрасывая новые побеги, пока вся кухня не покрылась пульсирующими венами тьмы.

Борис пошатнулся и осторожно отступил на шаг, чтобы не задеть ногой проползшую мимо темную змейку.

– Намекаешь, что кухня – и мое сердце тоже? Да ты, что, белены объелась?

– Такова реальность, – пожала плечами Богиня. – Я же сказала, что еда отражает суть человека. Кухня показывает хозяина без прикрас. И поэтому как бы ты не хотел попасть обратно в мир живых… Я не пропущу тебя. Не знаю, как жнецы, а я вижу, что ты не сможешь прожить еще одну жизнь. Ты попросту бесполезный человек.

Она отложила вилку и щелкнула пальцами. Контуры кухни тут же поплыли как сливочное масло на раскаленной сковороде. Борис ухватился за дверной косяк, чтобы устоять на ногах, но неожиданно почувствовал на плечах чужие руки. Из них не вырваться – крепкая хватка.

– Лапы убрал! – приказал Борис неведомой силе, что возвышалась у него за спиной. – Это типа еще один клоун-жнец? Я сказал, лапы убрал!

– Это не жнец, Борис, – отозвался Фин, сидя на том самом стуле, где мгновение назад сидела Богиня, но красавица с яркими волосами куда-то бесследно исчезла, а на ее месте возник раздражающий жнец. – По вашу душу пришел Доставщик. Он спустит вас туда, где вам самое место.

Борис скрипнул зубами, пытаясь вырваться из мертвой хватки невидимого, но вполне осязаемого Доставщика.

– Ты нарываешься на трепку, долбанный упырь! – заорала душа бывшего бандита. – Я достоин жить дальше! Достоин!

Фин взмахнул рукой и яркий свет погас. Затем вспыхнула одинокая желтая лампочка в туалете, где Борис очнулся после долгого сна.

– Судьба не отметила ваше сердце, – заметил Фин, взглядом указывая Борису на грудь. – Я не вижу знака, чтобы дать вам шанс. А значит, у вас билет вниз.

– Гаденыш! Знак тебе нужен? Ща я тебе его нарисую, – зашипел Борис, раздуваясь, как кобра перед броском, но невидимые оковы рук Доставщика сдержали порыв бывшего бандита. Борис беспомощно барахтался в руках Доставщика как мелкая рыбешка в подсаке.

Фин услужливо распахнул дверь кабинки, в которой Борис очнулся около часа назад, и вежливым жестом указал на видавшего виды унитаз. Доставщик молча потопал к цели и, схватив Бориса за шиворот, поволок душу бывшего бандита к жерлу.