Абсолютно неготовая к такого рода деятельности, Николаева оказалась в положении выброшенной на берег рыбы. Из привычной, спокойной и чуть заболоченной стихии научно-исследовательского института, каковым, по сути, и являлся аналитический центр, она вдруг оказалась вброшена в круговорот практической реализации собственных идей. И тут вдруг оказалось, что красивый, четко расписанный план рейда к осмелившимся нахамить соседям разделяется на миллион частностей, от расчета времени до типа припоя в корабельных мастерских. И за все это в ответе она и только она! Впору за голову схватиться…

На третий день, когда она в очередной раз отбросила зареванную подушку, к Ирине пришло понимание – она не годна для выполнения порученной работы. Вообще ни на что не годна. Она – ничтожество, и надо просить… нет, требовать, чтобы ее заменили на кого-то другого, более компетентного. Увы, проще решить, чем сделать. Адмирал Александров воевал совсем в другом районе космоса, а маршал Устинов был постоянно занят и упорно не находил времени с ней общаться. И что прикажете делать? Стиснуть зубы и тянуть.

Как ни странно, к концу недели, в тот самый день, когда линкор смог, наконец, отойти от ремонтного причала, Ирина вдруг сообразила, что, несмотря на ее вопиющую некомпетентность, дело движется, и даже из графика они вроде бы не выбиваются. И это заставило ее чуть по-новому рассмотреть ситуацию, окинуть происходящее взглядом и кое-что понять. Кстати, последнее вызвало у нее приступ жгучего стыда – уж если она считает себя аналитиком, то на столь простые вещи могла бы обратить внимание сразу же.

Нет, ее не бросили «под танки» и не хотели сделать козлом отпущения за… непонятно, кстати, за что. Ей и впрямь придали вполне компетентный штаб, решающий вместо нее кучу проблем и, вдобавок, деликатно и ненавязчиво поправляющий ее огрехи. И – а на это как раз стоило обратить внимание сразу же – в его составе не было ни одного человека, превосходящего Ирину званием. Похоже, адмирал Александров позаботился, кроме прочего, о том, чтобы ни у кого не возникло желания цедить ей свое мнение сверху вниз. Такая вот своеобразная забота о душевном комфорте. А еще, судя по тому, что из этих же молодых офицеров в невысоких званиях формировался весь командный состав линкора, адмирал решил убить еще одного зайца, продвигая под шумок молодых, перспективных, а главное, СВОИХ людей. И вместе с этим пришло, наконец, понимание, что она, конечно, пока еще пешка, но в перспективе вполне может стать ферзем. Главное здесь – голова на плечах и немного удачи.

Осознание этих фактов подействовало на Ирину благотворно. Во всяком случае, в подушку она больше не рыдала, на едва заметные со стороны, но от того не менее обидные подколки Евгении реагировать перестала… И одновременно поняла – у нее и впрямь что-то получается. Особенно если не пытаться везти получившийся воз самой, а перекинуть вопросы, в которых она и впрямь некомпетентна, на свой штаб.

А штаб, как ни удивительно, вел себя на диво корректно. Даже когда новоиспеченная командирша допускала грубейшие промахи. Может, потому, что и сами офицеры были молодняком, получившим звание практически одновременно с ней, а может, здесь подействовала магия слов «ее назначил САМ». Именно так, все буквы заглавные. Ирина удивилась даже, насколько велик пиетет офицеров перед Александровым. И, как только выдалась свободная минутка, попыталась разобраться в этом феномене.

Получилось не очень. То, что Александров – человек незаурядный, она понимала изначально. Вся ситуация об этом говорила. Но вот дальше…