Разбойники поухмылялись и поплевали прямо на чисто вымытые струганные доски пола.

Темьян, как обычно, в разговоре не участвовал. Ему доля в добыче не светила. Он состоял в банде за кормежку и немудреную одежонку.

Келвин подобрал Темьяна несколько лет назад в глухих болотах Белковской пущи, куда банда забрела случайно, уходя от стражи. Молодой урмак, сильно порванный медведем и неизвестно как оказавшийся в одиночестве в дремучем лесу, помирал от голода, потери крови и болотной лихорадки. Келвин не отличался излишней добротой, но все же почему-то подобрал его, выходил, приютил и с тех пор обрел в урмаке послушного, надежного и очень преданного слугу, телохранителя и воина.

Пока Келвин и остальные придирчиво оглядывали дрожащих от страха девушек, Темьян сидел возле печки на полатях, позевывал и скучающе поглядывал в распахнутое настежь окошко. Потом встал и рассеянно подошел к Небесному Уголку – миниатюрному пантеону, без которого не обходилось на Ксантине ни одно жилище.

Небесный Уголок в доме старосты представлял собой деревянную, в три полки, этажерку, уставленную вырезанными из крашеной кости фигурками Всемилостивейших Богов. Не всех, конечно, а только особо почитаемых хозяевами этого дома.

Сам Темьян наиболее чтил величайшего из Всевластных – Бога Молний, которого обычно изображали с длинными, падающими на плечи волосами, короткой курчавой бородой, гиацинтовыми глазами и молниями в руках. Парень поискал глазами знакомый силуэт. Да, разумеется, статуэтка была, стояла в самом центре, на почетном месте. Темьян удовлетворенно кивнул. Все правильно, Верховный Бог – почетное место.

Внезапно с улицы раздался шум и крики. Кто-то с воплями и причитаниями приближался к дому.

– Эй, выясни, что там, – приказал Келвин одному из разбойников.

Через некоторое время в дом ввалилась толстая пожилая рыбачка и с плачем кинулась на колени перед разбойниками.

– Кто ее пустил? – нахмурился Келвин. – Убрать немедленно.

Женщина вцепилась ему в ноги.

– Смилуйтесь!.. Пощадите!.. – закричала она. – Оставьте мою!.. Не трогайте!.. Пропаду без нее!.. Вдова я, без кормильца! Как есть пропаду!

– За дочку, что ли, просишь? – поморщился Келвин.

– При чем здесь дочка? – удивилась рыбачка. – Я о свинье.

– Ну, ты, тетка, даешь, – покрутил головой Хмарь. – Дочку не жалко, а о свинье убиваешься!

– Так дочку кормить надо, а свинья, наоборот, меня прокормит, – рассудительно объяснила та.

– Слышь, тетка, – буркнул Келвин, – не морочь нам голову. Проваливай, пока цела.

– Смилуйтесь! – еще громче завопила баба. – Отдайте! А взамен моей заберите ту, приблудную.

– Свинью, что ли?

– Не свинью – девку!

– Чего ты несешь? – рассердился Келвин. – Какую приблудную девку?

– А вон ту, – женщина ткнула рукой в окошко.

Туда, на площадь перед домом старосты, разбойники согнали всех жителей деревни. Среди них стоял молоденький чумазый паренек в драном картузе и донельзя замызганной бесформенной одежде. Именно на него и показывала женщина.

– Не парень это. Девка. Пусть меня Боги покарают, девка! Ряженая она.

Заинтересованные разбойники выскочили из дома. Темьян неохотно оторвался от созерцания Небесного Уголка и поплелся следом за Келвином. Урмак не выспался и очень хотел есть.

Завидев приближающихся разбойников, парнишка бросился бежать, но его быстро догнали, скрутили и потащили к Келвину.

– Отпустите его, – скомандовал главарь. – Сейчас разберемся, кто тут ряженый.

Разбойники окружили их кольцом, но руки парнишки выпустили.

Лицо пленника покрывал такой толстый слой грязи, что разглядеть черты оказалось невозможно. Келвин брезгливо поморщился и сорвал изгвазданный, засаленный картуз с головы грязнули. Тотчас изумительные кудри пшеничным водопадом хлынули вниз, окутывая бесформенную фигуру мальчика, вернее, девушки, драгоценным мягким плащом.