– Ну как там, дома? – спросила Лена, открывая замазанное краской окно и закуривая сигарету.

– Да все так же, – призналась Ольга, не зная, что и сказать. По ее мнению, рассказывать было нечего. В их колхозе и через пятьдесят лет ничего не способно было измениться, – Олега перед отъездом встретила. Харченко, помнишь? Он из армии только пришел. В Афганистане был, – произнесла она первое, что пришло в голову.

– Олежа в Афгане был? – Лена закатила глаза, – надо же. Не повезло парню. Так, а сама-то чего приехала?

– В гости, ты же приглашала в письме, – поежилась Ольга, всем телом ощущая на себе колючий, пытливый взгляд одноклассницы.

– В гости? – зачем то переспросила Лена, без особого энтузиазма, – и надолго?

– Как получится. Я если честно, из дома ушла, – открыла Ольга все свои карты, – Хочу в Москве остаться. Думала, ты поможешь, и с работой подскажешь, и в институт объяснишь, как поступить. Ты сейчас на каком курсе?

– На каком курсе, дура? – Елена, бросив недокуренную сигарету в покрытую пеплом консервную банку, звонко засмеялась, – на стройке я работаю, штукатуром-маляром. В институт после училища не получилось поступить, не стала уже никому дома говорить, чтоб не позориться. В следующем году, может, еще раз попробую. А, может, и не буду. Без института тоже жить можно. Только зря ты так на Москву рассчитываешь. Не нужна ты тут никому… Да и никто не нужен.

Елена машинально достала из пачки и прикурила новую сигарету.

– Тут без прописки надолго не задержишься. А для прописки надо замуж за москвича выходить. У тебя есть москвич холостой на примете?

Обескураженная свалившейся на нее информацией, Ольга только отрицательно повертела головой.

– Вот и у меня нет, – усмехнувшись, продолжила Елена, – уж очень редкий зверь в последнее время, как оказалось. Остается тогда только на работу устроиться, чтоб в общаге прописали. «Лимита» – слышала про такое? Ты в селе после школы кем работала?

– Швеей. Мать на курсы отдала, а потом уже в колхозе в швейный цех.

– А домой обратно точно не хочешь?

Ольга опять отрицательно помотала головой.

– Понятно, – Лена медленно сплюнула на грязную коричневую плитку, покрывающую пол, растерев плевок носком своего тапка, – Совсем родители достали?

– Ага.

Приходько какое-то время помолчала, а потом словно все взвесив для себя продолжила,

– В общем, сегодня у меня тут переночуешь. Я с девчонками договорюсь. А завтра пойдешь на фабрику «Эридия», тут недалеко. Говорили, им швеи требуются. Документы с собой есть?

– У меня трудовой книжки нет, – созналась Ольга, – в колхозе пришлось оставить. Некогда было забирать.

– Ну, наврешь что-нибудь… Пойдем, соседки, наверное, уже заждались, – взяв Ольгу за плечо, Лена повела ее к ним в комнату, где надрывался магнитофон с иностранными сладкоголосыми певцами. Оставшиеся там подружки, развалившись на табуретах, довольно жмурясь, весело что-то щебетали.

Лена, подпевая, подняв руки и плавно изгибаясь под музыку, присела за стол.

Достав из консервной банки небольшой кусок рыбы, покрытый томатом, Приходько положила его на кусок хлеба, налив в пустую кружку остатки портвейна из бутылки.

– Точно не пьешь? – уточнила она, вопросительно посмотрев на Ольгу. Дождавшись отрицательного ответа, залпом выпив алкоголь, – Познакомься. Это Света, – Лена указала на полную девицу, – это Ира, – она указала на худую брюнетку, – это Гулзифа, можно просто Гуля, – представила Елена казашку, – А это моя землячка Оля. Она сегодня у нас переночуют. Тоже столицу покорять приехала.

Соседки насмешливо захихикали.

– Москва большая, на всех хватит, – пробормотала уже порядком опьяневшая Ирина.