***

Ферапонтов ехал по слабо освещённой улице, внимательно глядя на дорогу, изобиловавшую ямами. Для его автомашины, урождённой японской «Тойоты» с относительно малым клиренсом это являлось жизненной необходимостью. Несмотря на такое бдение, он заметил за обочиной карапуза, в косо застегнутой на одну пуговицу куртке, который в нерешительности топтался на месте, озираясь по сторонам. Время было позднее, и Ферапонтов остановился. Карапуз прикрыл рукой глаза от яркого света фар. Хрустнул замок открываемой дверцы.

– Алло, приятель, ты далеко ли собрался, на ночь глядя?

Малец потупился и вытер рукавом глаза.

Ферапонтов наклонился над ним, легонько потряс за плечо:

– Юноша, я спрашиваю, куда идёте?

– К бабушке, – наконец, нетвёрдо отвечал ночной путник.

– А это где, недалеко?

– Она в делевне.

– Что ты говоришь! В деревне. Это же… А в какой?

– В делевне, – прозвучал безнадежный ответ человека, сражённого тупостью собеседника.

Тот крякнул и почесал затылок.

– А зачем же ты к ней ночью и один?

– Никого нет. Жанна ушла. – Малец всхлипнул.

– Жанна – это кто? Сестра твоя?

– Мама.

– Час от часу… Так и больше никого дома нету?

– Нет.

– Подожди, дай сообразить… А где твой дом-то?

– Я туда не пойду. Там никого нет. Хочу к бабушке.

– Ладно, ладно. Ты не заходи в дом, только покажи его. Я быстро зайду и посмотрю. А потом мы что-нибудь придумаем. Так? Ну, пойдём, покажи. Не ночевать же нам тут на улице.

Дом оказался рядом. Даже в темноте заметно – неухоженный. Внутри не лучше; но главное, в нём действительно никого не было. Маленький хозяин стоял в дверях, но не заходил.

– А давно ушла эта… Жанна? Сегодня, вчера?

– Вчела, – подумав, ответил тот. – Давно.

– Ага, – понятливо сказал Ферапонтов. Тогда ведь ты есть хочешь? Мы давай поедем ко мне, попьём чаю, вздремнём, а утром будем искать бабушку. Хорошо?

Ответа не последовало.

Ферапонтов торопливо достал блокнот, вырвал листок и написал: « Ребёнок в гостях у Ферапонтовых. Улица Красных бунтарей, 28». Из Ферапонтовых по указанному адресу проживал только он сам, но кому какое дело? Телефон записывать не стал. Сунул записку под стакан на столе, выключил везде свет и взял за руку нового знакомого:

– Поехали!

У себя дома он включил газ, поставил сковороду и чайник.

– Раздевайся! – скомандовал гостю и расстегнул пуговицу куртки, с которой не могли справиться замерзшие пальцы её владельца. – Да не дрейфь! Молока у меня нету, но остальное почти всё есть. – Тебя как звать-то?

– Коля.

– О! Николай, значит. Выходит, мы тёзки – я тоже Николай. Ну, будем знакомы. За знакомство выпьем чаю, а уж как следует – чуть погодя, лет через 20. Идёт?

Ферапонтов, пока жарилась яичница с колбасой, намазал маслом краюху хлеба и вручил малому Николаю, усадив его за стол. Сейчас же был подан и чай с кусочками сахара. В мгновение ока угощение было съедено; явный недостаток его гость возмещал чаем, взахлеб опустошая объёмистую кружку.

– Мать честная! – старший Николай поспешно вытряхнул содержимое сковороды в металлическую миску, два раза окатил холодной водой – студить естественным путём не позволяла ситуация – и подал на стол. Не так скоро, как бутерброд, но и яичница была без остатка съедена.

– Ну, пожалуй, пока хватит, – решил Ферапонтов, с сочувствием глядя на гостя. – А то как бы тебе не сплохело. Ты пока передохни, а потом можно опять закусить.

Тот не отозвался: он дремал, всё ниже опуская голову на грудь. Ферапонтов осторожно поднял его и уложил на диван. После поджарил яичницу себе и пил чай, нецензурно ругался вполголоса, качал головой и хмыкал. Сполоснув стаканы, он тоже отправился спать.