Итак, когда западные кустарниковые сойки видят мертвую птицу, они начинают перекликаться и прекращают поиск еды. Иглесиас наблюдала, как группа соек собралась вокруг тела и воздух огласился какофонией криков. Лишь на другой день птицы успокоились: очевидно, сойки полагают, что смерть сородича требует некоторого перерыва в привычных делах. Свои наблюдения Иглесиас описала в статье под смелым (по мнению многих орнитологов, чересчур смелым) названием «Похороны у западных кустарниковых соек».

Кстати о похоронах. Антрополог Барбара Дж. Кинг излагает в своей книге «Как горюют животные» весьма примечательную историю, описывая наблюдения приматологов Кристофа Боша и Хедвиги Бош-Ахерман{56}. Они изучали поведение обезьян в лесу Таи. Однажды леопард убил самку шимпанзе по кличке Тина.

Боши обнаружили дюжину шимпанзе (шесть самок и шесть самцов), в молчании сидящих вокруг тела. Затем на протяжении нескольких часов сексуально возбужденные самцы (не все) вышагивали вокруг трупа. Некоторые из них иногда прикасались к Тине. В течение еще 80 минут самцы Улисс, Мачо и Брут занимались чисткой («обыскиванием») трупа: каждый из них делал это около часа. При этом при жизни Тины ни Улисс, ни Мачо не занимались ее чисткой (по крайней мере, исследователи этого не видели), а другие самцы сообщества делали это лишь в течение недолгих промежутков времени.

В конце концов Брут, самый разумный в группе, отогнал более молодых сородичей, которые начали слоняться вокруг тела. Однако Тарзану, младшему брату Тины, он разрешил приблизиться к телу, обнюхать и осмотреть его. «Брут понимал, что Тарзану, единственному среди всех молодых шимпанзе леса Таи, нужно время для того, чтобы обследовать тело своей сестры и проявить скорбь, – поясняет Кинг. – Тарзан скорбел как представитель социального сообщества, поскольку альфа-самец обезьяньего коллектива признал его родственные отношения с сестрой». Кинг описывает ритуал как своего рода поминки. Продолжалось все это шесть часов с четвертью.

Кинг приводит еще много необычных историй о том, как животные реагируют на смерть. В некоторые из этих историй трудно поверить. Взять хотя бы рассказ о курах, которые побежали искать помощи у человека, когда одна из их товарок свалилась в бассейн. Приводятся и сведения о самоубийстве животных: примерами служат один медведь и одна сломленная горем газель (о которой сообщалось в 1847 году в Scientific American). Кинг пишет, что не знает, как относиться к этим двум случаям.

Впрочем, другие истории кажутся более правдоподобными. Кинг рассказывает о матери мертворожденного дельфиненка, которая несколько дней заботилась о трупе, толкая его перед собой в воде и защищая от прожорливых чаек. При этом она вот-вот могла погибнуть от недоедания, потому что перестала заботиться о собственном прокорме. Время от времени к ней подплывали другие дельфины и принимались кружить возле разлагающегося тела, помогая двигать его, словно тем самым выражая сочувствие скорбящей матери.

Не все куры, козы, шимпанзе, дельфины зримо скорбят в любых аналогичных обстоятельствах, замечает Кинг, но ведь и люди способны переносить смерть близких, не выражая никаких эмоций. Она подчеркивает: «Великий урок проведенных в ХХ веке поведенческих исследований животных состоит в том, что не существует какого-то одного способа быть шимпанзе, или козой, или курицей, точно так же, как не существует какого-то одного способа быть человеком». Однако многие животные, судя по всему, очень стремятся передать другим свои навыки и ухватки.

Исследователей, которые заявляют о наличии культуры у животных, часто упрекают в неверной трактовке проблемы обучения. Различия между сообществами шимпанзе показывают, что культурные нормы усваиваются в них по мере того, как обезьяны взрослеют, подобно тому, как британских детей учат, что креветку надо сначала очистить, а сингапурским детям объясняют, что креветку едят вместе с панцирем. Но копирование поведения и обучение поведению – разные вещи. Многие специалисты полагают: лишь когда мы увидим, как одни животные учат других подражать своим действиям (то есть покажут, что у такого поведения есть понятная им цель), можно будет согласиться с тем, что у животных и в самом деле есть культура.