Дело было не в том, что она выглядела иначе, хотя такого Дэн не ожидал: Ангерштайн ни словом не обмолвился о том, что она теперь была гораздо старше своих реальных лет. Дэн до мелочей помнил ее лицо. Эгерт не мог вспомнить ее даже отдаленно, не мог сказать, какого цвета были ее волосы, а Райкер помнил, что они были темно-каштановыми, чуть волнистыми, без нынешней химической завивки… А еще тогда у нее была едва заметная царапина на щеке… Никто из тех, кто видел ее хотя бы раз, не мог назвать ни одной детали. Никто, кроме него. Дэн не говорил даже Эгерту, что ставшее знаменитым заклятие забвения никак на него не действует. И сейчас, хотя она не представилась, Райкер точно знал, что это Тайра аль′Кхасса.

Он рассматривал ее морщинки – мелкие возле губ и более четкие на лбу. Всматривался в полутьме в цвет ее глаз… Насколько Дэн мог судить, глаза у нее не изменились, а это означало, что Ангерштайн не солгал: аль′Кхасса была в своем уме. Она ухмыльнулась, заметив его мальчишеский интерес, и снова перевела взгляд на ван Хинкеса. Она была для Дэна живой легендой, а Дэн для нее – одним из множества дрезденских некромантов.

А еще – и Дэн испугался такого положения вещей – он не чувствовал ее, как чувствовал других некромантов. Все книги говорили, что ее приближение невозможно будет пропустить, но он не заметил ее как маг и не рассмотрел в полутьме проулка как человек. Встреться он с ней на улице и не знай, что она и есть Ишанкарская Ведьма, прошел бы мимо, не опознав в ней даже мага. Она была наглухо закрыта или ее баланс действительно, как сказал Ангерштайн, был идеален? Райкер еще не встречал ни одного некроманта с идеальным балансом, даже не стал думать о том, как аль′Кхассе это удалось. В любом случае, она подошла на такое опасно близкое расстояние, на какое ни в коем случае ни одного некроманта подпускать не следовало. Это было одно из главных правил выживания, и она обошла его, ничего специально для этого не предприняв. Дэн подумал, что, когда она выучится трейсерскому ремеслу, Ишанкару и вправду никто ничего не сможет противопоставить.

Райкер смотрел, смотрел, смотрел… Даже когда Эгерт пихнул его в бок… Даже когда ван Хинкес снова одарил его презрительным взглядом… Что-то было в ней такое, чего раньше ни в одной женщине он не замечал. Она словно взяла понемногу от каждого в Ишанкаре и теперь сама была его воплощением: спокойным, ироничным, сказочно-страшным и удивительно-живым. Он не находил в ней мирового зла, но и двадцатилетней девчонки – тут Ангерштайн не преувеличил – тоже не видел. Девчонка осталась там, на Караджаахмет, вместе со своими мечтами, надеждами, сказками и неслучившейся молодостью. Ученицы хет Хоофта больше не было. Дэн видел перед собой легендарную Некромантессу Ишанкара, и теперь обмануться на ее счет мог бы только полный идиот или непричастный к магии человек.

Райкер с неохотой вынужден был признать, что герр ректор оказался прав абсолютно во всем.

Третий человек лигийского Триумвирата появился не один, а под руку с Мэл. Мелинэ собралась будто на праздник, надев длинное узкое темно-синее платье с традиционным эпатирующим вырезом, который был хорошо заметен между полами расстегнутого, расшитого синими цветами серого пальто. Шею несколько раз оборачивали жемчужные бусы, длинная нить которых свисала аж до талии. Гуэрра был в обычной кожаной куртке и джинсах, без доспехов, мечей и прочего пафоса.

Он пожал руки дрезденским магам – Тайре показалось, что некромант даже не взглянул на лигийского трейсера, – и подал знак Айгеру, отменяя его стойку смирно.