– «Конечно. Мой дядя Олл, знаешь, как я его люблю? Вот так!» – Антошка крепко обнял себя за плечи. – «Дядя Олл мне рассказывал, что когда большие тучки собираются вместе, то получается…. Эг… Эг-ре-гор. Коллективная мысль. Она может жить отдельно».

– «Ты видел эгрегоры?» – удивлению девушки не было предела.

– «Видел. Совсем недавно. Меня в церкви крестили. Дядя Олл крестик купил, а бабуля плакала и шептала про себя: „Спаси и сохрани. Спаси и сохрани“. Ты не думай, от счастья это было. Я знаю! От горя у людей аура другая становится. Рванная, темная, некрасивая».

– «Какой он, ваш эгрегор?»

– «Он светится. И есть везде, где люди молитву читают, или просто думают об одном и том же. Он окружает человека и дает защиту. Но защита действует только тогда, когда в нее верят».

– «Тучки-эгрегоры все одинаковые?»

– «Нет, конечно. Всякие есть. Иногда между ними молнии сверкают. Люди тогда ругаться начинают или войну объявляют. Во время таких гроз многие от горя плачут. Слезы, как капельки дождя в травку падают».

– «Малыш, откуда ты это знаешь? Что ты делаешь, чтобы увидеть эгрегоры? Научи».

– «Я еще маленький, не могу сказать откуда. Просто вижу. Вот вырасту, обязательно объясню или научу».

– «Расскажи еще о жизни на Земле».

– «Мы недавно с братиками в кино были».

– «Кино. Что это такое?»

– «Туда люди ходят и смотрят на большой экран, где жизнь показывают, которую потрогать нельзя. Фантазию человеческую, как взаправду… Кино было страшным, потому страхи вместе собирались и плыли тучками вокруг, густели. Сеня сказал, что это фильм-катастрофа. Там в небоскребы большого города Нью-Йорка врезаются вражеские самолеты. Дым! Крики! Ужасы разные», – Антошка посмотрел в глаза собеседницы и заметил в них испуг. – «Мне это не понравилось, честно, честно. Зря только денюжку потратили. Давай не про кино, а про жизнь которую можно потрогать. А еще я видел море! Купался, нырял! Дельфины мне спины подставляли и плавать учили. Я на них катался, а Сеня рядом плыл. Знаешь, как красиво море на закате?»

– Знаю, – печально вздохнула вслух Шани. – Хочешь, я покажу тебе мою Атлантиду?

– Хочу, -Антошка не сразу перешел на звуковую речь. Далось это с некоторой задержкой. Необходимо было перестроиться.

– Держи, – в руках ребенка проявился радужная сфера. Пульсирующая точка сверкала глубоко внутри. – Как ты думаешь, что это?

– Шарик, – малыш посмотрел в него близко-близко. – Красивая она, Атлантида. Большая. Сколько чешуек-слоев назад это было? Скажи, почему ты здесь, а других атлантов время проглотило?

– «Эгрегоры и у нас были разными», – Шани вновь перешла на мысленную речь. – «Так получилось, что Атлантида ушла под воду. Исчезла. Почти так же, как исчезли в твоем фильме-катастрофе небоскребы».

– Не плачь! Не плачь, я чувствую, мы с тобой из одной тучки. Будь моей сестренкой. Или мамой… Я маму хочу…

Я до сих пор не могу прийти в себя после последней беседы с атлантом Калли.

На этот раз он разговор начал резко и был вне себя от гнева. Еще немного и нас бы выпроводили восвояси хозяева этого странного места. Места, где я реально встретил представителей древней цивилизации планеты Земля – атлантов.

– Шани рассказала, что малыш Антон видел какой-то странный фильм-катастрофу. Зачем показывать насилие при больших скоплениях народа? Зачем культивировать злость и ненависть среди нового поколения людей-индиго? Это что, недоразумение? Недомыслие? Или намеренное изменение пространства?

– Извините, я не знал, что мальчишки купят билет на этот фильм. Я им запрещал, честное слово запрещал.