А так его могли наблюдать лишь редкие прохожие, неизвестно по какой надобности оказавшиеся в этот час на улицах. Но и случайному очевидцу было ясно, что покрытый разводами и брызгами грязи автомобиль-полугрузовик под мокрым зеленым тентом, навьюченный четырьмя запасными колесами, канистрами с бензином, пристегнутыми к бортам топором, ломом, лопатой, еще какими-то нужными в дороге приспособлениями, проделал долгий и трудный путь.

Однако уверенно сжимающий массивную баранку господин в клетчатом костюме-гольф, рыжих шнурованных ботинках на каучуковой подошве в три пальца толщиной, пробковом шлеме с опущенным подбородным ремешком и поднятыми на лоб очками-консервами явно выглядел бодрым и полным сил.

Притормозив возле стоящего на перекрестке городового, укрывающегося от непогоды под желтой клеенчатой накидкой с остроконечным капюшоном, он вежливо поднес два пальца к полям шлема и на ломаном русском языке осведомился, где есть наилучший в городе отель.

– Гостиница, что ль? – проявил познания в языках полицейский, судя по возрасту, усам и значительному выражению лица – не меньше чем урядник чином.

– О, йес, так будет правильно, гостиница.

– Иностранец, понятное дело, – объяснил сам себе городовой. – Откуда прибыть изволили?

– Индия, Бомбей.

– Индеец, значит. А документы есть?

– Есть, есть, – заверил Шульгин. – Паспорт, визы, печати – все есть.

– Хорошо, хорошо, коли так. А в участке все равно отметиться надо. Вот устроитесь в гостинице – и пожалуйте в участок. Тут недалеко, за углом. Не позднее как в двухдневный срок, потому Севастополь не просто город, а Главная база флота. Ферштеен? – козырнул урядник очередным познанием.

– А как же… – на секунду позволил себе выйти из образа Шульгин. – То есть – йа, натюрлих!

– То-то же. А гостиница для вас самая подходящая… – городовой еще раз окинул Шульгина взглядом от шлема до ботинок, будто оценивая его платежеспособность, – наверное, «Морская» будет. Вот так вот прямо три квартала, и сразу справа и увидите. Во-он, где шпиль с флажками…

– Спасибо, мистер городовой… – Шульгин кивнул слуге, и тот, порывшись в большом желто-пятнистом бумажнике из кожи кобры, протянул уряднику серебряный полтинник.

Сашка строго кашлянул, Джо недовольно поморщился и дал еще один.

– Благодарствуйте, мистер индеец. – В словах городового Шульгин уловил скрытую иронию. Не так и прост этот служака.

Да, впрочем, кто сейчас прост в стране, пережившей за шесть лет мировую и Гражданскую войны, две революции и удачную контрреволюцию?

Зачем Сашка вступил в разговор, если великолепно ориентировался в городе и сам направлялся именно в ту самую гостиницу, что рекомендовал ему полицейский? Из желания немедленно проверить, достаточно ли убедительно он выглядит в роли иностранца, или с более далекой целью?

И то и другое побуждение имело место, но скорее – второе. Законопослушному европейцу, впервые попавшему в незнакомый город, вполне естественно осведомиться о дороге у представителя власти.

Одновременно он как бы уже предварительно отметился в полиции и создал себе «положительный имидж». Простимулированный серебряным рублем городовой непременно доложит о факте прибытия путешественника по начальству, причем – в благожелательном тоне.

Для чего конкретно Шульгину нужна благосклонность местных околоточного и пристава – ему самому было пока неясно, но мало ли что еще может случиться в «чужом» городе?

… Золотые часы в жилетном кармане мелодично отзвонили десять.

В ресторанчике, и всего-то на восемь небольших столиков, в сей ранний час оказалось только двое посетителей: сам Сашка и еще один, достаточно импозантный мужчина, завтрак которого явно не соответствовал российским вкусам и обычаям. Британским, впрочем, тоже.