Квинсу, столицу Даргии, Ная одновременно любила и не любила. Тесные путаные улочки, громкие толпы людей, навязчивые торговцы и задранные до неприличия цены раздражали, вызывая желание скорее сбежать из города и спрятаться в своей норе, а попытки понять эмоции кого-то из горожан неизменно оборачивались мигренью на весь день.

Впрочем, и затеряться среди них было гораздо проще, и дела никому нет до того, кто ты, откуда прибыл и что умеешь. Каждый замкнут сам на себе, на своих проблемах и не лезет глубоко в суть другого, а иногда стоило бы. Или нет, потому что тогда жизнь Наи слишком бы усложнилась, и единственное, что осталось бы – это и впрямь быть законопослушным бардом, которого пускают только в зачуханные кабаки, потому что приличное общество боится за свои секреты и порой жизни. Такой судьбы для себя она бы не хотела. Пусть все остается так, как есть, а люди и дальше не знают, что в определенных кругах слово «бард» означает не только сказителя или музыканта.

Вот чем Квинса была действительно хороша, так это трактирами, театрами и разнообразными заведениями, в которых всегда были рады талантливому человеку. Выражалось это не только в аплодисментах, и чем известнее имя, тем богаче была радость. Нае повезло. За пять лет путешествий ее узнали и в Даргии, и в давно ставшей родной Верне.

– С вас полторы кронки, госпожа, – с самодовольной ухмылкой сказал парнишка-конюх, протягивая ладонь.

– Чего так дорого? – выныривая из мыслей, вяло удивилась Ная и ссыпала горсть монет. Цены повышает три раза на неделю, так пусть сам с медью и возится, ей она только сумку утяжеляет.

– Так из Верны посольство прибыло, аж из самой столицы! – паренек, не задумываясь, засунул мелочь в карман куртки, и поднял указательный палец. – Из той, где король сидит, а не из Лангрии с принцем.

– И?

– Ажиотаж большой, часть конюшен в центре позакрывали под свои нужды. Денег отсыпали, говорят, хорошо, чтобы их лошадей обхаживали, а спрос-то среди народа не падал, и мест у нас больше не стало. Хотите, чтоб стойло вам досталось, платите, ничего не поделаешь.

– Да ну, в центре три крупные конюшни, не считая вашей, – усомнилась Ная. – Дипломаты обычно такой толпой не ездят, чтобы занять их все.

– Так там не только дипломаты, а еще и стражи куча, – вдохновенно продолжил он. Вроде и хорошо, что говорливый, сплетни лишними не бывают, с другой стороны, не отвяжешься же потом. – Говорят, шпионы нашего короля поймали в Квинсе государственного преступника из Верны, сунули в камеру, а он умудрился сбежать. Так перед этим же еще вернийскому правителю сообщили, вот он и выслал, чтобы доставили… А преступника-то нету! Теперь чешут город, что наши, что ихние.

Ная потерла переносицу, пытаясь отогнать нехорошее предчувствие. Да нет, не заявился бы так нагло человек, которого разыскивают два королевства, в популярный трактир в центре столицы одного из них, для этого надо совсем без мозгов быть. Да и как-то не заметно особой активности на улицах… Просто слух, или стараются не афишировать? В любом случае, надо завтра отсюда убраться, а то подобные облавы до добра не доводят. Ей-то ничего не грозит, только ее доходам: из-за гуляющих в народе настроений и страха они резко падают.

– И об этом знают все, – досадливо отмахнулась Ная, поворачивая к выходу. – Тайные службы работают не так.

– Да мы просто ничего не знаем про их работу, – глубокомысленно сказал конюх ей вслед.

Или им зачем-то нужно, чтобы люди видели эту суету, которой удобно пользоваться для прикрытия крупных дел. Да шло бы оно все по известному адресу! От политики Ная старалась держаться как можно дальше, искренне полагая, что до добра такие связи не доведут. Влезешь так один раз, и потом не отмоешься. Даже от выступлений во дворцах или резиденциях приближенных к короне она старалась отказываться, особенно в родном королевстве – с некоторых пор это стало опасно.