– Вы южнее меня, азимут сорок. Кто вы?

Один из тех огней, не иначе…

Это было все, что я успел подумать. Космический корабль сел чуть ли не на голову мне.

Это был именно космический корабль, из тех, что строятся на орбите, не какая-нибудь ракета. Ни грохота, ни пламени – похоже, двигателем ему служил святой дух, а топливом – чистота помыслов.

Впрочем, когда тебя собираются прессовать такой массой, не до подробностей. Скафандр астронавта при нормальной силе тяжести – это вам не трико, хорошо, что я к нему уже приспособился.

Корабль приземлился в точности там, где я только что стоял, и занял до неприличия большую часть пастбища. Возник огромный темный силуэт.

С мягким шипением опустился второй корабль.

У первого открылся люк. Хлынул свет, из шлюза выскользнули две тени и припустили бегом. Одна двигалась изящно, как кошка, другую явно стеснял скафандр. Что ни говори, дурацкий вид у человека в скафандре. Росту у этого было от силы футов пять, и походил он на пряничного мальчика из сказки.

Что в скафандре мешает, так это узкий сектор обзора. Наблюдая за силуэтами, я не заметил, как открылась дверь второго корабля. Первая фигура остановилась, поджидая вторую, в скафандре и вдруг упала. Раздался вздох: «Ииииох!» – и тяжкий удар.

Вскрик боли ни с чем не спутаешь. Я спотыкающейся рысцой подбежал к ним, наклонился, пытаясь рассмотреть, и навел прожектор шлема на лежащего…

…пучеглазого инопланетного монстра…

Стыдно, но это была моя первая мысль. Я глазам не поверил и ущипнул бы себя, если бы скафандр позволил.

Непредвзятый разум (а мой таковым не был) заметил бы, что этот монстр довольно симпатичен. Невелик, мне по пояс, элегантен – но грация не девичья, а скорее как у леопарда, хотя и это сравнение хромает. Я не мог понять, на кого он вообще похож. Никаких ассоциаций.

Но он был явно нездоров. Трясся, как перепуганный кролик. Широко открывал глаза – огромные, но мутные, тусклые, словно закрытые мигательной перепонкой. И то, что должно быть его ртом…

Больше я ничего не увидел. Что-то шарахнуло меня по хребту, точно между баллонами.

Я очнулся на голом полу. Вверху был потолок. Не сразу собрался с мыслями, а собравшись, обалдел. Что за бредни?! Я выгуливал Оскара… потом приземлился космический корабль… и этот пучеглазый…

Заметив, что Оскара на мне нет, я рывком принял сидячую позу.

– Эй! – окликнул тонкий голосок. – Привет!

Я дернул головой. На полу, откинувшись на стену, сидел пацан лет десяти. Он… Или не он? Мальчишки, как правило, не нянчатся с тряпичными куклами. Это дитя в том возрасте, когда разница между мальчишкой и девчонкой не очень бросается в глаза.

Дитя было одето в рубашку, шорты и грязные теннисные туфли. Да и острижено коротко, так что я мог ориентироваться только на тряпичную куклу.

– И тебе привет, – сказал я. – Как дела?

– Пытаюсь выжить. Насчет тебя – не знаю.

– Что-что?

– Выживаю. Дышу. Берегу силы. Больше здесь пока нечего делать, нас заперли.

Я огляделся. Комната примерно десяти футов шириной, с четырьмя стенками, но не прямоугольная, а этаким клином, и никаких вещей, кроме тех, что на нас. Двери я не заметил – выйти некуда.

– Кто запер?

– Да они, космические пираты. И этот…

– Космические пираты? Не говори глупостей.

Ребенок пожал плечами:

– Просто я их так называю. Только их лучше не считать глупыми, если хочешь выжить. Ты «Майский жук»?

– От жука слышу.

Космические пираты, подумать только! И так выбит из колеи, а тут еще эта чушь… Где Оскар? Где я сам?

– Да я не про того жука. «Майский жук» – позывной. А я «Чибис». Понятно?

Ага, понятно. Дружище Кип, ноги в руки – и к психиатру… Дойди потихоньку до ближайшей больницы и сдайся. Когда собранная тобой схема прикидывается тощей девчонкой с тряпичной куклой, это значит, что ты свихнулся. Впереди мокрые обертывания, транквилизаторы и никаких развлечений. Доигрался.