Со времен Крымской войны у наших генералов и адмиралов возникла традиция каждую свою неудачу помимо иных причин объяснять «снарядным голодом».

Так, уже в конце 1914 г. российская оппозиционная пресса запестрила статьями о снарядном голоде. В ужас пришли и в ГАУ – расход трехдюймовых (76-мм) снарядов оказался за три недели боев в августе 1914 г. по 1000 (!) снарядов на пушку, то есть по 50 выстрелов в день! При таком темпе стрельбы за полгода-год должны быть расстреляны все стволы 76-мм полевых пушек.

Что же случилось? Да дело в том, что пехота начала по делу, а чаще – без дела требовать от артиллеристов открывать «ураганный огонь» по неприятелю. И напрасно ГАУ в 1915 г., а затем в 1916 г. отдавало приказы о запрещении «ураганного, барабанного и иных видов огня, свидетельствующих о неспокойном состоянии духа начальников». В тех же приказах говорилось: «Ведение огня без четко поставленной цели является преступной тратой снарядов».

Увы, на армейское начальство приказы ГАУ действовали, что «об стенку горох». Мало того, каждый артиллерийский начальник любил создавать свой запас снарядов. Посему давались наверх липовые отчеты: "Начиналась бомбардировка начальства нервными телеграммами, а когда и это не действовало, то, значит, было написано недостаточно сильно; надо было сгущать краски, не стесняясь, конечно, истиной, ибо это были как раз те случае, когда ложь во спасение, а потому надо было бить в набат, употребляя при определении своего положения наиболее сильные выражения вроде: роковое, критическое, трагическое, катастрофическое…

Так и пошло вранье, вранье, вранье самое беззастенчивое, сплошное, начиная с самых маленьких чинов и кончая самыми высокими".[39]

Военное министерство, дабы удовлетворить все запросы, выдавало огромные заказы русским и зарубежным заводам. В ходе Первой мировой войны русские заводы изготовили 54 миллиона (!) 76-мм снарядов, из них 26 млн. шрапнелей и 28 млн. гранат. Зарубежным заводам заказали 56 млн. 76-мм выстрелов, из которых в Россию прибыло, по разным данным, от 33 до 50 %.

Этих снарядов хватило на Гражданскую, на локальную Финляндскую и на Великую Отечественную войны, и даже после войны осталось довольно большое количество 76-мм гранат и шрапнелей, изготовленных до 1918 г.

Факты эти хорошо известны специалистам, но, увы, в октябре 2007 г. в «Военно-историческом журнале» появилась статья А.В. Лобанова «Псевдоисторические исследования военный действий в Северном Причерноморье» с обличением моей книги «Битва за Черное море» (М.: АСТ: Транзиткнига, 2005). Обычно я не отвечаю публично критиканам, а за критику по делу я лично благодарю авторов. Но здесь несколько иная ситуация. Как сказано в журнале, подполковник А.В. Лобанов – начальник Военного представительства Министерства обороны Российской Федерации. И вот сей начальник утверждает, что «еще в октябре-ноябре 1941 года, по сведениям Главного артиллерийского управления Красной Армии, все запасы этих снарядов на его базах были исчерпаны и снабжение войск велось буквально с колес». А после войны на складах остались лишь «соответствующие боеприпасы выпуска 1944–1945 гг., имевшие по сравнению с предыдущими (образца 1902 г.) усиленный заряд».

Но тогда возникает резонный вопрос, почему в ряде «Таблиц стрельбы» и «Наставлений» 1945–1952 гг. фигурируют выстрелы дореволюционного образца? Вот передо мной наставление «Боеприпасы к 76-мм орудиям», изданное в 1949 г., да еще с грифом «секретно». И там опять фигурируют среди штатных выстрелов «фугасная старая граната русского образца (Ф-354)», «старого типа 76-мм шрапнель с 22-секундной трубкой» и т. д.