– Вот он! – резко воскликнул Терехов, – две красных точки – это его глаза!

Терехов с Коваленко размещались на передних сиденьях глайдера, Коваленко – на месте пилота, Терехов – в кресле штурмана.

– Даша с Настей рассказывали, что у него глаза зелёные, – неуверенно возразила Лера.

– Они меняют свой цвет, – объяснил Коваленко, – даже в течение одной ночи.

– Идём? – спросил Кшиштоф.

– Наденьте шлемы, – попросил Терехов и первым подал пример.

– А мы его услышим? – Коваленко произнёс уже в шлемофон.

– Насколько я поняла из рассказов девочек, он – телепат, – также в шлемофон ответила Лера.

Все четверо покинули глайдер и выдвинулись в направлении двух красных огоньков. В пути им помогали встроенные в шлемы фонари с инфракрасной подсветкой. В свете фонарей трава не отражала зелени, а казалась серой, а над травой возвышалась тонкая фигура змея – более тёмная, чем трава, но более светлая, чем небо.

До змея оставалось не менее тридцати метров, когда он обратил внимание на ночных гостей. Его небольшая голова повернулась, направив в сторону людей два красных светящихся глаза. Люди остановились.

– Добрый вечер, товарищ Змей, – первым нарушил тишину Терехов, – ничего, что мы без приглашения?

Кшиштоф ожидал, что ответ Змея прозвучит как голос, родившийся в голове, но слова хозяина сада раздались из шлемофона:

– Разве требуется приглашение тому, кто вернулся к себе в дом? – Голос Змея оказался чистым, глубоким и каким-то средним между мужским и женским.

– Мы хотим знать, кто ты? – спросил Коваленко.

– Тусклый свет Времени без Времён, память о вечности, когда боги вмещали в себя всю Вселенную.

– Мы можем пройти в библиотеку? – спросила Лера.

– Вы – нет. Те две были чисты, а ваш дух отягощён самосознанием.

– Ты здесь один? – спросил Терехов, – кроме тебя кто-нибудь есть?

– Кроме меня здесь есть всё и нет ничего. Я ноль и бесконечность мира.

– Ты говорил о времени, когда жили боги, – напомнил Кшиштоф, – это они создали тебя?

– Боги ушли, их больше нет. Люди тоже ушли, а теперь вернулись.

– На этой планете жили люди? – уточнил Коваленко.

– И вы знаете об этом из книг. То, что вы называете древностью, происходило здесь. В этом мире люди жили вместе с богами, а потом всё исчезло, вы начали всё сначала на Земле, а боги исчезли совсем.

– Ты хочешь сказать, что человечество зародилось на этой планете? – Терехов озвучил общую мысль.

– Это не ваши предки. Ваши предки родом из восточной Африки. Последователи Дарвина всё поняли верно: на Земле люди произошли от обезьян.

– Я теряю нить, – с лёгкой тревогой произнесла Лера. – Наша древность прошла здесь или на Земле?

– Те книги, которые вы читали, пишут не о вашей древности, они о тех, кто жил здесь. Вы продолжили начатое ими, теперь вы здесь, круг замкнулся, предназначение исполнено.

Змей медленно склонил голову и пространство вокруг него начало наполнятся разноцветным сиянием, поначалу тусклым и мягким, затем всё более ярким и резким. В сиянии стали возникать вихри, будто втягивающие его внутрь себя, и среди вихрей выкристаллизовывались капли звёздочек. Вскоре звёздочки вобрали всё сияние, окружив себя тьмой, и стало ясно, что нет никакого Змея, есть лишь тёмная степь под бескрайним звёздным небом.

– Экипаж «Стрекозы», доложите готовность к полёту, – раздался голос диспетчера порта.

– Экипаж в составе одного человека к полёту готов! – бодро ответил Кшиштоф.

– Стартуем, – объявила диспетчер, – спокойной плазмы, Кшишти!

– Поехали!

В тот же миг вид космопорта в обзорном иллюминаторе сменился тьмой. И больше никаких ощущений, только непроницаемая и всепоглощающая тьма за бортом. Ни перегрузки, ни гула двигателя, ни летящих навстречу звёзд, – на линии горизонта событий корабль погружается в чёрное ничто, где нет ни движения, ни материи, ни даже пространства.