– С братками, подобными им, – вполне. Со спецгруппой – вряд ли. Все решит внезапность нападения, точность и массированность огня. Неожиданный огневой контакт приведет к выведению из строя живой силы противника и к полной деморализации оставшихся в живых.

– Нам не нужно живых.

– Вас понял, Первый.

– Ждите сигнал. Конец связи.

– Конец связи.

– Первый вызывает Третьего.

– Третий слушает Первого.

– Доложите полную информацию по объекту К.

– Объект К. Шестеро мужчин, три женщины. Один мужчина ранен и опасности не представляет. Один – слабоумный. Никто из присутствующих на объекте К, по имеющимся сведениям, специальной боевой подготовки не имеет. Оружие: два или три пистолета, карабин, ножи. Автоматического оружия наблюдением не выявлено.

– Особенности объекта К?

– Обособленность. С одной стороны, в двадцати-пятидесяти метрах от объекта К обрыв и море; с остальных трех сторон – открытое простреливаемое пространство, освещаемое при необходимости прожекторами. Как правило, при прибытии на объект К объекта-1 выставлялось боевое охранение из трех человек. Имеется два подвала.

Никаких скрытых подземных коммуникаций, ведущих на побережье, самым тщательным наблюдением не выявлено.

– Вас понял. Третий. Конец связи.

– Конец связи.

– Первый вызывает группу «Экс».

– «Экс» – первый слушает.

– Приказываю: начать скрытное выдвижение к объекту К по варианту «Альфа-Экс». Доложить о трехминутной готовности. Начало атаки – по моей команде.

Как поняли, прием?

– Вас понял, Первый. Выдвижение по варианту «Альфа-Экс». Трехминутная готовность. Ожидание приказа.

– Выполняйте.

– Есть.

– Первый вызывает Глостера.

– Глостер слушает Первого.

– Десятиминутная готовность по Акции.

– Вас понял. Выполняйте штатный вариант, – Есть…

– Вам что-то неясно, Первый?

– Да. Прошу уточнений. Вы упоминали, что рядом с объектом-1 наш агент. Вы дадите информацию к опознанию?

– Нет.

– В таком случае агент будет уничтожен вместе с остальными.

– Вы стали гуманистом, Первый?

– Гуманистом?..

– Его убрать не так-то просто.

– Он осведомлен об Акции?

– Вы задаете много вопросов. Первый.

– Виноват. Тогда…

– Что вы мямлите?

– Он будет убит. Без вариантов.

– Вы думаете, у него никаких шансов?

– Никаких. Единственный, призрачный, и то если связаться с ним сразу после начала Акции.

– Нет. Он сам с вами свяжется.

– Если останется жив.

– Разумеется. Его оперативный позывной – Киви.

– Киви?

– Ну да. Маленькая такая птаха, чирикает себе не пойми чего, окружающего не разумеет и, соответственно, ни о чем не страдает. Дитя природы. У вас все, Первый?

– Так точно, Глостер.

– Десятиминутную готовность принял. Приказываю начать Акцию по штатному варианту.

– Есть.

– Время пошло.

– Есть.

Всякая жизнь когда-нибудь кончается. И то, что остается от человека, и есть мерило его жизненной ценности. Сергей Петрович Батенков даже поморщился: глупость и банальность болтающихся в голове мыслей была столь очевидна, что, выскажи он их вслух, – даже собственный шут скроил бы такую мину, будто застал хозяина за малопочтенным или вовсе неприличным в обществе занятием. И все же, все же… Что можно вспомнить важного в этой жизни, кроме любви? Которая уходит, исчезает, гаснет, и не остается ничего, кроме ярости?

Сергей Петрович одним глотком выпил коньяк, откинулся на спинку стула.

Сидел, покачиваясь на двух ножках, прикрыв веки, желая расслабления, но его-то как раз и не наступало. Или хмель сегодня такой смурной? Самое противное, что не было и желания веселиться…

– Грусть вовсе не болезнь, – уловил настроение хозяина Стасик. – Она нужна нам для понимания истинной ценности жизни и ощущения ее скоротечности. Ибо без этого последнего ощущения познать ценность жизни невозможно, – меланхолично произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь, но, невзирая на ту же банальность сказанного, Сергей Петрович был благодарен ему. Порой Бате даже казалось, что этот безвольный шут – единственный в его окружении человек, искренне ему сочувствующий.