— Осторожнее! Здесь… здесь…

Никого не было, только надгробия, за одно зацепилась моя юбка. Так я всего лишь натыкалась на них, пока отбивалась от невидимых духов… или те спрятались?

— Пойдемте отсюда! — Дони дрожал, пока поднимал меня.

Голова шла кругом. Мокрое платье, бешенное пламя, кладбище — это слишком. Дома все было спокойно, мы чтили своего бога и никому не делали зла. А здесь меня могли замучить просто так!

Тоннель и эхо больше не пугали, истинный ужас остался за спиной. Бедные люди… а отступники, откуда в них столько жестокости? Против воли возник образ заплаканной Мышки, как стражники с пустыми глазами укладывали ее в гроб. Я жмурилась изо всех сил, пусть будет больно, пусть исчезнет этот образ! Не допущу. Тибо показал мне кладбище для демонстрации, что будет в случае женитьбы Майтлина на представителе мерзкой, нетерпимой семьи.

Он прав. Нужно остаться, сделать все, чтобы леди Альдиана вовек не стала нашей ардален и не губила людей!

— Почти пришли, — сказал Дони и подтянул меня.

Ноги не слушались, и приходилось виснуть на нем. Где же взять сил и ума, чтобы предотвратить катастрофу? Мысли метались, решимость сменили сомнения — громко ли я читала молитву?

— Что ты слышал, там, внизу?

Дони улыбнулся, из-за теней его зубы показались еще кривее.

— Только крики.

— И все?

Он покраснел и задумался — слышал! У меня сердце замерло, дура, как можно было так легко попасться.

— Лорд Эймирит предупреждал, что ваша семья необычная.

Глаза Дони впервые показались серьезными, он внимательно посмотрел на меня и кивнул. Тибо рассказал ему, вряд ли он доверился бы сомнительному человеку, но в груди все равно похолодело. Эта тайна, и совсем не хотелось, чтобы ее раскрывали без спроса.

Винный дурман окончательно испарился, и возникли другие подозрения.

— Кто приказал отвести меня сюда, лорд Эймирит?

Дони снова смутился и кивнул, но почему спрятал взгляд? Он слишком волновался там, на лестнице, хотя знал, куда мы идем… нет, нужно проверить.

Я не стала давить на юношу, его щеки и без того пылали. Лучше все узнаю у Тибо, а заодно выскажу все, что думаю об этой прогулке. Мог бы и предупредить! Если, конечно, это он приказал. Боже, от пережитого мысли скакали с одного на другое.

Когда мы пришли на знакомую винтовую лестницу, я молча кинулась наверх. Дони что-то кричал, не до него; мокрое платье так гадко холодило кожу, словно меня до сих пор окутывал кладбищенский холод.

У двери не было пажа, я стучала, но без толку. Тишина успокаивала и делала мысли связными. Не пойму, как додумалась принять Дони за шпиона, что выполнял чужое поручение? Он был таким добрым... Но нельзя спокойно лечь спать в замке с нетерпимыми убийцами — мне требовалось услышать, что все хорошо. Я открыла дверь и проскользнула внутрь.

В комнате было тихо, пламя свечей двигалось усыпляюще-медленно. Огоньки сияли на лакированной поверхности стола, с которого убрали скатерть и посуду. Спокойствие казалось личным, я словно подсматривала за спящим Тибо. Теперь он точно решит, что к нему приехало дикое существо. Но и уйти не получалось, как уснуть после всего?

Дверь у дальней стены была приоткрыта — только постучу и сразу уйду, если не ответит. Я кралась на цыпочках, клянусь, не собиралась заглядывать, но услышала женский голос. Он звучал до того томно, что взгляд сам собой упал на щель между дверью и косяком. Боже, в комнате действительно была женщина, а Тибо обнимал ее со спины.

Бежать отсюда, прочь…

Как упоительно он шептал ей что-то на ухо. Его губы неторопливо двигались, он слабо улыбался. Я даже почувствовала теплое дыхание на коже, представила хриплый от возбуждения голос, и в животе потеплело. Собственные ласки не помогали, со временем во мне будто затягивали болезненный узел, который никак не развязать.