– Под ноги смотреть пробовала?! – заорал он. Крепче стиснул злосчастную вешалку и пиная упаковки с расходниками поставил её на место. Я прошептала «извините» и присела собирать рассыпанное, а он повернулся и, потирая ушибленное плечо, смачно добавил: – Овца криворукая!

Так меня ещё ни один мужчина не звал. Обиды множились в геометрической прогрессии, я не выдержала и сорвалась. То есть, заревела. Нахамить в ответ я не могла. Во-первых, он вон какой большой и сильный, во-вторых, и главных, он наш клиент. А клиентам хамить нельзя, мы дорожим своей репутацией.

Он растерялся. Впрочем, его уже «окучивала» Альбина, вилась вокруг, подобострастно извиняясь. Ко мне бросилась Нина, видевшая эту сцену со стороны и вышедшая встречать свой «банкомат». Она рывком подняла меня с колен и увела в подсобку, за что я ей искренне благодарна.

Когда я, поправив макияж, вернулась на свое рабочее место, Нинка уже стригла своего клиента. Стол мой отделяла перегородка из стекла, я прекрасно видела, как она сновала вокруг него, заливаясь соловьем. Вскоре ко мне пришла девушка по записи, я приступила к работе и перестала обращать на них внимание. Но иногда закрадывалось ощущение пристального присмотра. Прямо до мурашек. Я поднимала взгляд, смотрела перед собой и никого не замечала, пока не догадалась глянуть на рабочее место Нинки. Через зеркало на меня сосредоточенно пялился её «Банкомат».  «Господи, неужели он намерен продолжить конфликт?» – испугалась я.

На вид ему чуть больше тридцати, всегда на позитиве (сегодняшний день в расчет не берем), энергичный, щедр, как я уже озвучивала, в салон заходит как по расписанию, каждые две недели, неужели он такая зануда дотошная? Неужели, станет тешить свое самолюбие и демонстрировать оскорбленное достоинство? Смешно, если так. Девушка обидела, надо же! Ведь ситуация яйца выеденного не стоит, целехонько его плечо.

Бороться с искушением и не проверять каждые несколько секунд смотрит он ещё или нет – задача, но только поначалу. Вскоре я действительно увлеклась и перестала обращать внимание не только на него, но и на происходящее в салоне в целом. Лишь когда мы приступили к сушке, я подняла голову, чтобы размять шею, тогда и обнаружила, что Нинка уже стригла следующего. «Пронесло», – выдохнула и расслабилась.

– Макс его зовут, – возникла за моей перегородкой Нинка, как только моей клиентки след простыл. Я протирала рабочую поверхность, и отвлекаться от своего занятия не спешила, не зная, что мне делать с этой информацией. Ну, Макс и что? Тогда Нинка подошла ближе, плюхнулась на кресло для посетителей и заявила: – Тобой интересовался.

– Не уж-то жалобу накатает? – ахнула я.

– Тьфу ты! – сплюнула подружка в сердцах, сетуя на мою бестолковость. – Вот дурында! Как женщиной интересовался, говорю!

– Как женщиной? – недоверчиво переспросила я. Вроде бы недавно была «овца криворукая», а тут нате – женщина. – Надеюсь, ты ему сказала, что у меня есть муж, а всякие сомнительные личности меня не интересуют.

– Ага, – фыркнула она. – Вот прям так и сказала, слово в слово. Телефон твой просил. Извиниться, говорит, хочу, а отвлекать негоже. Ой, да не зыркай ты так, не дала, конечно.

– Вот уж спасибо!

Мы перевели разговор и отправились пить чай, пользуясь небольшим перерывом. А буквально через несколько минут курьер втащил в салон корзинку алых роз. Нинка не поленилась и пересчитала – сорок девять бутонов. Корзинка предназначалась мне, внутри покоилась открытка.

«Лизонька, примите мои искренне извинения, бес попутал, чес слово. Похоже, тетка за стойкой вознамерилась вас наказать, если что-то подобное произойдет, сразу позвоните мне». Номер телефона и подпись – Максим.