– Где я? – пробормотал он, озираясь вокруг, и тут увидел старушку и Богдана. Он сел на постели и с тоской посмотрел на женщину: – Как болит голова!..

– Как же ей не болеть? – отозвалась женщина. – Перепил ты, а ночь всю бредил, то на каком-то незнакомом языке, то по-русски кричал, звал свою Ангелу.

Камрин упал на медвежью шкуру, на которой спал и уронил голову на руки:

– Все кончено, матушка, и моя жизнь тоже! Ее больше нет, и я себе места не нахожу.

– Ты не сокрушайся, так горю не поможешь. Поди, умойся и переоденься, потом потолкуем. Я заварила тебе трав и согрела еще похлебочки – благо у тебя мясо тут было, и корешков всяких заготовлено. Бедную козу я тоже покормила – она чуть не окочурилась, сколько-то ты ей корма не давал?.. – Она строго посмотрела на Камрина: – Что стоишь как каменный, иди, умывайся, слушай старуху! А я за тебя волновалась, что долго не показывался? А ты, оказывается, и в поселок спускался за огненной водой – вон, сколько штофов валяется, а нас не захотел даже и проведать. Что случилось, Камрин, сынок? Не плачь…

Камрин судорожно вздохнул:

– Сначала вы скажите, как у вас дела?

– Ничего с нами не случилось. Слава Богу, все хорошо. Хозяин обещал продать небольшой дом с участком – эти драгоценности ему сильно понравились. Спрашивал, откуда они у меня, я и сказала, что дал неземной ангел. Да, говорит, он, точно неземные – земные просто так не дарят дорогие каменья… Ладно, давай-ка делом займемся…

Она заставила его привести себя b порядок, накормила и напоила травяным чаем. По большому счету, Камрин был совсем еще юноша, и он уже настолько истосковался по родным и дорогим людям, что потеря Ангелы истощила все его надежды на будущее, и сейчас он, как никогда, нуждался в человеческом понимании и материнской заботе. Поэтому молодой человек без утайки рассказал старой женщине, обо всем – кто он, откуда и почему здесь.

Старушка слушала его, вздыхала и дивилась.

– Да, – протянула она, смахнув слезу, когда он закончил говорить, – диво дивное, поверить трудно, но, видать, взаправду такое возможно, коли ты рассказываешь. Не выдумать такого никому нарочно… Печально зело… А жена у тебя великая, знатная женщина – не зря мать ее нарекла Ангелой. Жалость-то какая, что не пришлось мне повстречаться с ней, ох жалость-то. Не каждый человек способен животом своим пожертвовать за других или за любовь, да будучи с дитем… Бог успокоит ее душу, если она уже мертва, а если жива – пусть случится чудо. Ты не должен убивать себя, это будет негоже по отношению к ней, зря все получится, стало быть.

А то, что ты рассказываешь – чудно, конечно. Оказывается, и на небе люди живут, надо же… Ну, знать, на все воля Господа. А я ведь догадывалась, что вы не от мира сего, Коли так, то тебе нужно жить на нашей земле с опаской, и никому более не говорить, кто ты и откуда. Не хочешь оставаться с нами, живи тут. Ты можешь охотиться, а я буду продавать шкуры или менять тебе на продукты. Здесь, в горах, тебе будет спокойнее, а чтобы не скучал, оставлю с тобой Богдана. Я же еще похлопочу, чтобы тебе выправили пашпорт, как на моего сына. Денег-то ты нам в достатке оставил. Без бумаги в этой жизни человек – не человек, не дай Господь, еще и арестуют. Хоть мы и далеко от Большой земли, а у бедного человека всегда и везде найдется хозяин… Ну, ладно, пора мне. Пока вы тут не оголодаете, а завтра приду.

– Спасибо тебе, матушка, если бы не ты…

– Это тебе, сынок, спасибо, что ты у меня объявился. Ну, пошла я.

С этими словами женщина отправилась в обратный путь.

– Дядя Камрин, чем мы сегодня будем заниматься? На охоту возьмете меня? – спросил Богдан сразу после ее ухода.