Вчера на вечерней вахте остановил первый главный двигатель из-за появившегося стука в цилиндре. Осмотрели группу движения, но ничего не обнаружили. Сняли форсунку, опрессовали и, заметив подтекание топлива, заменили. Стуки вроде бы прекратились, но сегодня утром при нагрузке снова улавливаются. Привыкли, и никто на них более не обращает внимания: пусть так и работает.

В порту Корсаков стоим у пирса, что бывает очень редко, в основном пребываем на рейде. Наступила календарная весна, почти середина марта, и скорое пробуждение природы настраивает на радужный лад, дела совсем не плохи. Вчера на собрании судового профсоюзного комитета получил ряд замечаний за «превышение власти», хотя никого не избил, да и к «отсидке» не приговорил. Все гораздо проще: отпустил с вахты моториста по своему усмотрению, надеясь, что не подставит меня, а тот пошел на берег и отстал от судна. Хотя он взрослый человек и должен ориентироваться в обстановке, стараясь не подвести своего руководителя, но, похоже, у него с моральными обязательствами не все хорошо. Порекомендовали извлечь из этого происшествия уроки и в будущем быть предусмотрительнее – проще говоря, не поддаваться на провокации.

Восьмого марта, как подарок к женскому празднику, получил первую инженерную получку – 1400 рублей, в Корсакове наконец-то купил ботинки, за которыми охотился с конца осени, и немного обмыл их вместе с тем самым мотористом, из-за которого пострадал.

Намеревались двенадцатого марта идти в Ванино для открытия навигации, но прошло полдня – и никакого шевеления пока не заметно.

Встретил Н. Якименко, стояли рядом с «Памиром» посреди залива Анива и принимали у них топливо. Оба были на вахте, поговорили, находясь на своих судах, не пересекая границы своего транспортного средства. Он уже старожил, работает семь месяцев, а я всего три.

Время мчится незаметно и неумолимо, со дня последней записи прошло более месяца и за этот период произошло немало событий местного масштаба, никоим образом не повлиявших на глобальные проблемы. Сходили в Ванино и за двое суток разогнали там весь лед, затем семнадцатого марта пришли во Владивосток и через два дня я списался. С двадцать второго марта по первое апреля находился в отгуле накопившихся выходных дней в домашних условиях, чувствуя себя завзятым мореманом, затем привычный «бич» в ожидании подхода своего «броненосца», а с десятого апреля снова четвертый механик на «Енисее», и, по всей вероятности, на долгое время. Судно находилось в ремонте в доке владивостокского «Дальзавода». Работы к моему приходу накопилось основательно. Впервые самостоятельно руководил очисткой, ремонтом арматуры и разводкой огней котла, тем более что пар с берега давали нерегулярно, температура в судовых помещениях здорово «гуляла», и с вводом котла сильно торопили, недоделок, как в любом ремонте, осталось много. На брюхе излазил все танки двойного дна, так как опрессовывали балластный трубопровод и систему обогрева танков: не дай бог прошляпить какую-либо протечку – потом проблем не оберешься. Хожу грязный и чумазый, не лучше кочегара с угольных паровиков или черта, вылетевшего из печной трубы, из гоголевских страшилок, некогда даже причесаться. Катастрофически не хватает времени, даже зайти в военкомат и встать на военный учет, лишь сегодня улучил минутку туда наведаться, за что и был сразу же наказан пятидесятирублевым штрафом за неснятие с учета в Холмске и задержку с постановкой во Владивостоке. Первым, чисто эмоциональным намерением было желание пожаловаться вышестоящему начальству, но у них не заржавеет – пообещали увеличить штраф. Бесполезно бодаться с их ведомством, где все на раз-два-три, нужно принимать молча. Завтра выходим из дока, и работы по проверке всех систем предостаточно. Самое горячее время во всем ремонте.