– Печально.

– Более чем. Ты вот на это посмотри, -Илонов вынул из кармана прозрачный мешочек, и Семенов увидел в нем маленькие блестящие шарики, – у камеры таких насобирал.

– Ничего себе! Ее что, расстреляли?

– Вот-вот. Колпак из пневмата разнесли. И причем только ее.

– Вот и выходит, Саша, что никакого аффекта тут нет, расчет один. Погоди, а ты там следы не затоптал?

– Нет, там асфальт один, а где не асфальт, там кусты. Так вот. А у вас тут как?

– Пока никак. Нож, протерт, клавиатура в его отпечатках. Немного грязи в коридоре, другие отпечатки есть, конечно, но где их нет? Он молодой, мало ли кто к нему ходил, да и к матери его. Посуда вся вымытая. Слушай, иди-ка с ДПСниками баки прочеши, дворников мобилизуй, а то у тебя чем-то стреляли … -Семенов участливо посмотрел Илонову в глаза и улыбнулся.

Но этим майским днем в мусорных контейнерах ни дворники, ни полиция оружия не нашли. Квартиру заперли, опечатали, разговор с матерью пострадавшего отложился на другой день.

Оставались только изъятые телефон и ноутбук. Через час с небольшим после возвращения в отдел, на стол Семенову уже лег список сайтов, недавно посещенных пострадавшим, а также писем, которые он отправил и получил в недавнее время и переписку в соцсетях.

Отдельной папкой прибыл список номеров с телефона и СМС за последнюю неделю.

Первую папку взял Илонов, вторую Семенов, но довольно быстро обоим стало ясно, что в целом и там и там одни и те же люди: друзья по институту, одногруппники и еще кое-кто из некоего литобъединения «Признание».

– Ну что, Саша, – Семенов откинулся на стуле, -с институтом все ясно, давай узнавать, что это за объединение такое.

Ссылка вывела на страницу в соцсетях и тут оба следователя с удивлением узнали, что раненый парень был поэтом.

Семенов поднял трубку и набрал номер специалиста по компьютерам; когда тот ответил, сразу спросил:

– А что, никаких стихов в ноутбуке нет?

– Ну, есть, а что?

– Да пострадавший, вроде, поэтом был, вы его на сайтах поэтических не смотрели?

– Так надо же было его контакты искать за неделю, а сайты там все у вас в папочке. А с этого, где он стихи размещал, он удалился. Как раз неделю назад.

– А почему?

– Ну, это уж вы решайте. Вы же следователи. Уж наверно, его не за это убивали.

– Как знать, как знать…

– Ладно, перегоню вам все, подождите немного.

– Ну, давайте, не забудьте только. И восстановите его переписку на странице, откуда он удалился.

А из имевшихся сообщений было видно, что действительно, пострадавший Петр Заманцев был в литобъединении «Признание» еще неделю назад, но удалился сам, о чем и была сделана запись.

Да и само объединение тоже не было старым – всего-то три месяца с небольшим. Однако за это время в нем уже произошло немало событий, например, всего лишь через неделю существования сменился руководитель.

А так все выглядело обычно для подобных страниц: мешанина стихов, мнений, объявления о собраниях, конкурсах…

Были и сожаления об уходе Заманцева. Жалела его Алевтина Томская, огорчавшаяся, что такой интересный поэт ушел, просила она Володю Меркулова уговорить Петю вернуться и извиниться.

– Конфликт, однако. —заключил Илонов.

– Ой, -махнул рукой Семенов, -кто его знает, что там за конфликт. Действительно, не за стихи же его зарезали. Или, думаешь, там у них дуэль была?

– Ага. Тогда еще и секунданты должны быть.

– Да, -вспомнил Семенов, -а что там написано было на мониторе?

Илонов порылся в листах и прочитал вслух:

– «Дорогая», ну и дальше ты уже знаешь. Это он набрал примерно в 13.20.

– Значит, ничего не прояснилось. Только время.

– А вот, Дим, смотри: он ведь в домашнем, а квартиру не вскрывали, так что выходит, что открыл он сам и тому, кого знал, тем более, что следов взлома нет. А камеру расстреляли, чтоб не опознать было, значит, кто-то из ближнего круга.