Он отучился на таможенное дело, мама хотела куда-то воткнуть, да не вышло, и так он где попало и работал. Везде недолго, скандалил и уходил. Максимум месяца полтора. Потом он стал торговать мороженым у мамы в ларьке: они с утра выкатывали морозилку в парк и он торговал. Все что зарабатывал – пропивал.

Зимой порой безвылазно по полгода сидел дома, не выходил даже на улицу. А на закономерный вопрос, – а с бабами как? – Да, знаешь, смотрю днем телевизор, идет реклама прокладок, колготок или трусов женских – сразу переключаю канал, чтоб не возбудится. – Да ты просто брутальный мужчина, не разменивающийся на всякую херню.

В начале этого года он закодировался, когда понял что пьянство – дело очень убыточное. Даже бросил курить. Ходить стал помногу, установил шагомер на новом айфоне и гордился, что в этом году купил телефон за полмиллиона. Где ему объяснить, что он просто сидит на материной шее и все попытки ее устроить его на работу оказались бесплодными, так как по большому счету он в ней не нуждался, маман прокормит – как он сам говорил. В мае он нервничал из-за карантина, что не дают работать, но другую работу он не искал. Сегодня он захотел увидеться, мы встретились в торговом центре: он весь в новом – куртка дорогущая, ботинки новые, айфон надо не надо достает. Все вы женатики люди несвободные. Это кабала. Вы один раз в эту хероту вступили и кабала на всю жизнь. Деньги таскать на кусок пизды и спиногрыза. Ну нахуй. Ко мне племянника отдали на выходные, маман с радостью в воскресенье отдала – достал. Орет, везде лезет, следи за ним. Я ей говорю – это ты мне говорила, чтоб я женился и все вот это терпел? Ты отдала и рада. А я должен с этим жить – не сходи никуда, не купи лишнего, сиди и выслушивай нытье жены и детский ор. Круто. Избавьте меня от этого. Я лучше так поживу, для осуществления своих планов. – Бахус, а, прошу прощения, какие планы? Ты к чему-то готовишь себя? Может собираешься в спецэлитные войска и ты больше не будешь жить здесь? – Слишком тонкая аллюзия и сарказм, который он вряд ли понял. – Так я тебе все свои планы и рассказал. – Тебе почти сорок лет – ты что там запланировал, просто интересно – Это мое дело. Потом увидишь. – Ага, до кувалды.

В общем я так понял, что он решил заработать много денег и показать всем какой он крутой и не какой-нибудь лох-женатик, который ходит в старой куртке по городу с телефоном трехлетней давности непонятно какой фирмы. Поиронизировали друг над другом, но дело в том, что мы не виделись и не общались больше полугода, а я понял что мне с ним вообще неинтересно и мы как будто два иностранца встретились в третьей иностранной стране. Но было интересно послушать – посмотреть на другой мир и другое восприятие. Мне кажется это нужно делать, для того, чтобы картина мира не складывалась из привычных вещей и не тупеть. Хотя я ловил себя на том, что его сидение дома одному с мамой – без не то что жены – без подруги, практически без друзей – сделало каким-то чужим ко всему, посторонним, так, прохожим, у которого не останется близких – и кто тогда будет рядом с ним – дорогой телефон и куртка? Он увязался за мной, было видно что человек соскучился по общению, зашли в мастерскую часов, потом к клиенту, к клиенту возле дома я почему-то не захотел с ним заходить. Попрощался и все на этом. Причем с уверенностью, что вряд ли буду скучать.

Мне порой кажется что человек не только не выбирает объективные вещи – родителей, где родиться , соседей – но и субъективные, которые вроде как выбирает, но на самом деле выбирают его: друзья, подруги, жена, работа. Мной когда-то тоже был выбран такой друг, хотя другом тяжело назвать – знакомый, тень юности, фон молодости, напоминание о потерянном времени, встретить которого приятно, но через некоторое время хочется уйти – не потому что этот человек плохой или недобрый – а потому что чужой. Где-то даже пустой. Друг у меня с течением времени остался один, остальные растворились как рябь от брошенного камня, а ты забыл когда и зачем его бросал, ушли в небытие, смылись в потоке времени. Такими, как ты их когда-то воспринимал, они умерли, можешь только помянуть их как-нибудь наедине с собой, но лучше этого не делать.