Кирилл и Мария, потрясённые словами священника, некоторое время молчали, пытаясь осознать смысл сказанного. Наконец, немного придя в себя, Мария с трепетом в голосе спросила:

– Отче, мы всегда были преданы воле Божией и внимательны к путям провидения. Перед святыми иконами даём обещание, – Мария повернулась к иконам и перекрестилась, – посвятим мы сына нашего на служение Богу, и сделаем для того всё, что в наших силах, сохранил бы только Господь его в добром здравии.

– Помоги нам Господи, – крестясь, добавил Кирилл, – но скажи, отче, что нам теперь делать?

– Не смущайтесь, дети мои, примите сию милость Господа нашего, – ответил ласково отец Михаил, – воспитывайте дитя сообразно с указаниями его промысла, а паче радуйтесь, что сын ваш будет избранным сосудом Духа Божия. Господи, благослови дитя и его родителей, – отец Михаил перекрестил Кирилла и Марию, – идите с миром.

Младенец Варфоломей подрастал, не доставляя особых хлопот родителям, только иногда его поведение было непонятным Марии и вызывало беспокойство.

Однажды в ноябре месяце в середине дня Мария в своей спальне сидела на краю кровати с ребёнком на руках. Сквозь прикрытые занавески в комнату проникал осенний солнечный свет. Встревоженная мать безуспешно пыталась кормить грудью ребёнка и тихим голосом упрашивала его:

– Сыночек, миленький, ну поешь хоть немножечко, ведь ты совсем голодненький. Не расстраивай свою матушку.

Уговоры на ребёнка не действовали, он отворачивался и упорно не желал брать грудь.

– Ну, что мне с тобой делать, уж не захворал ли ты? – вздохнула Мария.

Вошла Марфа. Мария печально посмотрела на неё:

– Марфа, измучилась я, дитятко опять грудь не берёт. Вчера хорошо ел, а сегодня отказывается. Может, заболел? Что же мне делать-то? Уж не первый раз. Я ведь просила тебя позвать знахарку.

– Баба Нюха обещала быть, боярыня. Схожу, узнаю, не пришла ли, – ответила Марфа и вышла из спальни.

Мария упорно пыталась дать грудь младенцу, но безуспешно. Вернулась Марфа:

– Боярыня, пришёл отец Михаил. И баба Нюха тут.

– Пусть войдут, – Мария прикрыла грудь.

В спальню вошёл отец Михаил, перекрестился на иконы, поклонился Марии:

– День добрый, боярыня. Все ль в добром здравии?

– Благодарствую, батюшка, Бог милостив. Проходи, присядь, – ответила Мария.

В комнату вошла Марфа и вслед за ней баба Нюха, седая сгорбленная старушка небольшого роста.

– День добрый, матушка-боярыня, – тихо и ласково сказала старушка. – Зачем звала? Аль тревожит что тебя?

– День добрый, баба Нюха. Я, слава Богу, здорова, а вот дитя меня беспокоит, от сосцов отказывается.

– Сейчас, матушка, поглядим. Покажи-ка мне его. Аты, милая, открой занавески, – обратилась баба Нюха к Марфе, – пусть солнышко светит, от него младенцу, да и нам радость.

Мария положила дитя на кровать и распеленала его. Старушка внимательно осмотрела и ощупала мальчика. Он лежал спокойно, молчал, только играл ручками и ножками. Старушка улыбнулась ему и спокойно и уверенно молвила:

– Матушка, нет на ребёночке никакой хвори, ни сверху, ни внутри. Мальчонка твой здоровёшенький. Может, ты нездорова? Аль вкушала чего, что дитя не приемлет?

– Я, баба Нюха, слава Богу, чувствую себя в добром здравии, – ответила Мария, пеленая сына. – Только вот заметила я, что дитя не берёт сосца, когда я вкусила мясной пищи. И уж без всякой причины по средам и пятницам, так что в эти дни младенец остаётся вовсе без пищи.

– И давно так?

– Да уж не раз и не два, а постоянно. Я очень беспокоюсь, думаю, что дитя нездорово.

– Здорово дитя, матушка, слава Богу, здорово, – сказала старушка и посмотрела на отца Михаила.