Сборник «Вратарь, не суйся за штрафную!» Футбол в культуре и истории Восточной Европы читать онлайн страница 4

Мы благодарны замечательным переводчикам литературных текстов – Анне Аксеновой с румынского (Матейу), Гасану Гусейнову с немецкого (Брайтенбах), Вячеславу Середе с венгерского (Керестеши) и Марине Бородицкой (Ковач), Сергею Скорвиду с чешского (Грабаль), Надежде Стариковой со словенского (Баук), Ларисе Савельевой с хорватского (Ергович), Елене Твердисловой с польского (Подсядло), – которые сумели раскрыть в своих переводах стиль как известных, так и новых для российского читателя авторов.

Перевод с немецкого Марины Дмитриевой

Полматча и целая смерть

Андраш Ференц Ковач
Из наследия Алексея Павловича Астрова…
В Нью-Йорк, Иосифу Бродскому, с любовью
Ясно вижу в тускло мерцающем телеквадрате:
Нам ничего не светит на этом чемпионате.
Здесь и футбола-то нет, только общий звериный вой.
Все комментируют, некому бить угловой.
Некому бить по мячу, да и мяча не видно,
Бьют по ногам, в дуделки дудят ехидно,
Бьют по своим воротам, друг друга не узнают,
И мертвецы на трибунах орут и в ладоши бьют.
Здесь беснуются тренеры, а грозные судьи с усами
Назначают вбрасывание, а могут и вбросить сами.
И свисток разрывается: пусть не твоя вина
И не твой офсайд, а желтую карточку –  на!
А за ней поспевает красная… Игроку же,
Что работает головой, приходится хуже.
Вон он корчится на траве, такие дела,
Половина матча –  и целая жизнь прошла.
И команда распалась, и никакой победы,
Побеждают лишь грубая сила да будни и беды.
А быть может, и счет –  заказной, и все это ложь
Или тайный заговор Лиги почетных лож,
Чьею волей встают и рушатся стадионы…
Так что помни: у этого спорта свои законы.
Ни на той половине поля, ни на другой
Не найдешь ты дом свой, не обретешь покой.
Перевод с венгерского Марины Бородицкой
О стихотворении Андраша Ференца Ковача «Полматча и целая смерть» (Félidő, egész halál)

Стихотворение было впервые опубликовано в выходящем в Клуже-Напоке (Румыния) на венгерском языке журнале Korunk (21 (2010). № 12. 3.о). В подзаголовке есть отсылка на вышедший в том же году сборник Андраша Ференца Ковача «Наследие Алексея Павловича Астрова» (Alekszej Pavlovics Asztrov hagyatéka), Csíkszereda [Miercurea Ciuc] 2010, в состав которого входит это стихотворение (69–70.0). Цикл из пяти взятых из сборника и опубликованных в журнале Korunk стихотворений назывался иначе: Андраш Ференц Ковач: «Из наследия Алексея Павловича Астрова…» (András Ferenc Kovács: Alekszej Pavlovics Asztrov hagyatékából…).

Этот заголовок указывает на фикциональный характер авторского персонажа Алексея Павловича Астрова (переданного в характерной для венгерского языка звуковой орфографии). В сборнике представлено фиктивное литературное наследие Астрова, состоящее из 59 стихотворений. Фиктивными являются и биография Астрова, и тексты, сопровождающие опубликованные стихотворения. На это указывает и обложка книги, на которой хотя и прочитывается полное имя Ковача, но оно помещено в скобках и расположено в нижней части обложки. В книгу включены пять очерков о жизни и творчестве Астрова и нечто вроде послесловия: «Прощание и завершение. (Признание по поводу Алексея Павловича Астрова)» [Bucsú és befejezés. (Vallomás Alekszej Pavlovics Asztrovról)]. Это единственный текст, авторство которого «признается» Ковачем. Фиктивное авторство и фиктивное существование Астрова в известной степени «подтверждаются» многочисленными ссылками на литературных классиков, в первую очередь современной русской литературы. Программатична приписанная Марселю Прусту цитата в эпиграфе, размещенном в начале упомянутого уже приложения с очерками: «Un livre est un grand cimetière où sur la plupart des tombes on ne peut plus lire des noms effacés.» («Книга – это обширное кладбище, на большей части могил которого стертые имена уже не читаются». 99.о)