Двухуровневая дискотека в восточном крыле торгового центра «Врата» работала весь вечер и всю ночь. Размеры танцпола поражали воображение. Кроме центрального двухуровневого зала тут было несколько отдельных залов поменьше (в том числе и один предназначенный чисто для пенных и дымовых вечеринок), разбитых по тематике. Всегда работало несколько баров и небольшой зал, под названием «Лабиринт», который состоял из множества ниш и огороженных кабинок. Назначение «Лабиринта» объяснял автомат по продаже презервативов, который стоял у его входа.

Юля второй час танцевала в своей импровизированной клетке, закреплённой у балкона диско зала, подогревая публику. Из одежды на ней был самый минимум – коротенькая, практически ничего не скрывающая, юбочка оранжевого цвета, которая постоянно открывала обзор стрингов девушки, и небольшой топ, также оранжевого цвета. Единственное приятное исключение – удобные низкие кроссовки на ногах, потому как после танцев на каблуках боли в ногах были адскими. Танцевать в спортивной обуви руководством не запрещалось, главным условием было только то, чтобы она гармонично сочеталась с основным нарядом.

Работа танцовщицы была тяжёлой и изнуряющей. Попробуй несколько часов кряду танцевать без передышки под взглядами толпы! Каждые два часа девушки менялись, позволяя отдохнуть своим подругам, занимая их место. Сегодняшний день Юле не понравился особо – нынешний ди-джей вообще мало что понимал в танцевальной музыке, зато мнил себя (как и все ди-джеи, которых Юля когда-либо видела), чуть-ли не королём миксов. Почему все исполнители считают себя круче остальных? Вероятно, это их профессиональная болезнь. Музыка была, на вкус девушки, не ахти (если не сказать проще – отвратительная), танцевать под неё было тяжело, а вкупе с мигающим светом и лучами световых установок – дискотека вообще превращалась в ад для эпилептика. «Вот, точно!» – подумала Юля. – «Под такую музыку только и делать, что в припадке биться, а не танцевать!» Внизу бесновалась толпа молодёжи, сияя белизной рубах и блузок в свете неона, блестя экранами сотовых или разных фонариков, закреплённых на любой мыслимой части тела.

Уже в который раз Юля поймала на себе похотливый взгляд какого-то толстого бизнесмена, сидевшего за одним из столиков в вип-ложе второго этажа. «Опять приставать будут!» – вздохнула мысленно девушка, продолжая извиваться в клетке. Сама мысль, что можно поправить своё аховое финансовое положение за счёт ухаживаний такого субъекта, была ей противна. Она с трудом уговорила себя и на эту работу, которую считала довольно постыдной, но без образования в свои двадцать лет, да ещё и в чужой стране, заработать деньги не просто. «Пусть попускает слюни, лысый старпёр!» – со злостью решила девушка, и стала танцевать настолько пошло, насколько могла себе позволить.

Вообще, история Юли была полна трагизма. Покинуть Родину её заставила самая настоящая война, которую по новостям в Америке почти не освещали или называли антитеррористической операцией. Родной Луганск пылал в горниле настоящей гражданской войны, которая скорее напоминала бойню. Был выбор, куда можно поехать, чтобы сбежать от ужасов режима кровавого диктатора-президента, марионетки США. Либо в Россию, в Калугу, где жил дедушка и тётя со своей семьёй и которые звали её к себе, либо в США, куда её давно приглашала в гости подруга. Оформить заграничный паспорт Юля смогла почти перед самой войной, поэтому похоронив своих родных (отец ушёл в ополчение, но довольно скоро был убит; мать и младший брат умерли во время бомбёжки), она решила отправиться по приглашению подруги в США, потратив свои последние деньги. О чём она тогда думала, было непонятно. Оглядываясь назад, Юля сожалела о своём решении. Мысли тогда были, вероятно, что и у всех тех, кто по своей наивности и неопытности рвались за границу, в надежде заработать лёгких денег. Либо не хотелось отягощать родственников. Юля уже не помнила этого.