– У Веревки тогда было другое имя – Котиллион. Клобук нас побери, как же мы раньше не додумались? Никто не сомневался, что императора и Танцора убили… Это сделала не Ласэна. Их убили преданные ей «когти». Но куда Ласэна дела их тела? Никто не знает.

– Получается, Танцор остался жив, – морща лоб, произнес Крокус. – Он поднялся на ступень Властителей и сделался богом магического Пути Тени.

Апсалара молчала. Она слушала, намеренно сохраняя на лице полное равнодушие.

Скрипач мысленно ругал себя за непростительную тупость.

– Вскоре после этого в колоде Драконов появился новый Дом – Дом Тени. И двое новых Властителей: Котиллион… и Повелитель Теней.

У Крокуса округлились глаза.

– Получается, что Повелитель Теней – это… Келланвед. Их обоих не убили. Они спаслись через восхождение.

– И попали в мир Тени, – язвительно усмехаясь, досказал Скрипач. – Там они стали пестовать мысли о возмездии. Все их замыслы привели к тому, что Котиллион завладел сознанием обыкновенной деревенской девчонки с Итко Кана, надеясь с ее помощью… не сразу, конечно, добраться до Ласэны. Однако его замысел провалился. Что скажешь, Апсалара?

– Ты прав, – бесстрастно подтвердила она.

– Но почему тогда Котиллион не раскрыл нам свое истинное лицо? – почти закричал Скрипач. – Бурдюку, Каламу, Дуджеку? Он же всех их прекрасно знал. Или у этого мерзавца сразу же память отшибло? А ведь они все были его друзьями.

Апсалара вдруг заливисто расхохоталась, удивив своих спутников.

– Я могла бы соврать и сказать, что он стремился защитить вас всех. Но хочешь знать неприкрытую правду, «сжигатель мостов»?

– Говори, – прорычал Скрипач, чувствуя, как его лицо заливается краской.

– Танцор доверял всего двоим. Одним из них был Келланвед. Другим – Дассем Ультор, первый меч империи. Если тебе это больно слышать, прости меня, Скрипач. Но ты хотел узнать правду. Я много думала об этом. Мне кажется, что нынешний Котиллион не доверяет никому. Даже Повелителю Теней. Император Келланвед и… Властитель Келланвед, ставший Повелителем Теней… они сильно отличаются друг от друга.

– Какой же он был дурак, – сплюнул Скрипач, подбирая поводья.

В улыбке Апсалары сквозила странная грусть.

– Давайте-ка поскорее выбираться из этого проклятого города, – предложил Крокус.

Путь от площади до южных ворот Гданисбана был недолгим и, как ни странно, очень спокойным. На город опускались сумерки. Где-то поблизости горели дома, и вскоре у всех троих заслезились глаза и запершило в горле. Волна слепой мести стихала. Наступало время прозрения, наполненное ужасом и стыдом за содеянное.

«Мы пожинаем плоды того, что сами когда-то посеяли», – думал Скрипач.

Крокус как-то спросил его: «А кто дал империи право вторгаться в Семиградие?» Тогда он посмеялся над этим вопросом как над мальчишеской глупостью. Нет, Крокуса глупым не назовешь. Он задал опасный вопрос. Если позволить себе размышлять об этом, поневоле приходишь к выводу, что многие годы ты занимался грязным ремеслом. Наверное, император подобных вопросов себе не задавал. Он привык действовать. Келланвед и сейчас действовал бы решительно и быстро. Вихрь Дриджны? Император задушил бы этот вихрь в зародыше.

Почерневшие от копоти южные городские ворота никто не охранял. Дальше начинались просторы Панпотсун-одхана. С запада тянулась горная гряда, отделявшая эту пустыню от священной пустыни Рараку.

В сиреневом небе заблестели первые звезды.

– В двух лигах от Гданисбана есть деревушка, – нарушил долгое молчание Скрипач. – Если нам повезет, там мы найдем кров и ночлег. Думаю, до нее они еще не успели добраться. Пока не успели.