– Никак я видел улыбку на лице Кольтена? – спросил Дюкр. – Совсем мимолетную, но, по-моему, я ее видел.

– Ты явно ошибся, – прорычал Балт.

Но Дюкр, уже знакомый с особенностями виканцев, уловил в его голосе шутливые нотки.

– Передай солдатам Седьмой армии, историк: они заслужили день отдыха.

Скрипач сидел в старом саду, окружавшем колодец и каменную полукруглую скамью. Сквозь густые ветви пробивались лишь редкие звезды. Луны не было. Сапер вскинул голову.

– Молодец, парень. Умеешь подкрадываться почти бесшумно.

Крокус постоял у него за спиной, затем тоже сел.

– Допустим, ты не ждал, что он так с тобой обойдется, – сказал Крокус.

– Ты считаешь, он поступил нечестно?

– Со стороны это выглядит так.

Скрипач не ответил. Из зарослей выпорхнула ризанская ящерица, привлеченная бабочками-плащовками, которые вились над колодцем. Прохладный ночной воздух отравляло зловоние помойной ямы по другую сторону стены.

– Апсалара переживает, – сказал Крокус.

Сапер покачал головой: «Она переживает!»

– Мы не пытали пленных, – сказал он.

– Апсалара ничего не помнит.

– Зато я помню, парень. Такие воспоминания из памяти не вытравишь.

– Но ведь она – просто девчонка из рыбачьей деревни.

– Бо́льшую часть времени – да. Только иногда…

Скрипач мотнул головой, не закончив фразу.

Крокус вздохнул и заговорил о другом.

– Значит, это не было частью замысла? Калам по собственному выбору решил все переиграть? Да?

– Это называется голосом крови, парень. Не забывай: Калам родился и вырос в Семиградии. Ему захотелось встретиться с Шаик – пустынной ведьмой. Ее еще называют Рукой Дриджны.

– Ну вот, теперь ты принимаешь его сторону, – с тихим отчаянием произнес Крокус. – Совсем недавно ты почти обвинял Калама в предательстве.

Скрипач поморщился.

– Трудные сейчас времена, парень. Ласэна объявила нас предателями, но разве от этого мы перестали быть солдатами империи? Ласэна и империя – понятия разные.

– Что-то я не вижу особой разницы.

– Спроси нашу девчонку. Может, она тебе лучше растолкует.

– Но ведь вы с Каламом ждете восстания. Я так понял, оно вам даже на руку.

– Только это не значит, что мы собирались собственными руками поднять вихрь Дриджны. Калам хочет быть в гуще событий. Что ж, такой у него характер. Судьба неожиданно пошла ему навстречу. В книге Дриджны, если верить легендам, заключено сердце богини вихря. Чтобы началась Дриджна – как здесь называют Откровение, – книгу должна открыть пророчица Шаик. Только она, и никто другой. Калам сознает, что путешествие может стоить ему жизни, однако он готов передать Шаик эту проклятую книгу. Власть Ласэны шатается. Восстание в Семиградии нанесет ей ощутимый удар. Скажем Каламу спасибо за то, что он отправится к этой ведьме один и не потащит туда нас.

– Ну вот, ты опять его защищаешь. Вы же собирались убить Ласэну, а не влезать в здешние мятежи. Я до сих пор не понимаю, зачем мы приплыли в Семиградие.

Скрипач поднял глаза к звездам. Пустынные звезды, яркие и… кровожадные.

– В Анту ведут разные дороги. Нам нужно найти ту, по которой еще никто не ходил. Может, мы ее вообще не найдем, но мы будем искать. С Каламом или без него. Одному Клобуку известно, умно мы поступили или сглупили. Кто знает, парень: может, разделение путей окажется мудрейшим решением. Так у нас больше шансов, что хоть кто-то пройдет эту дорогу до самого конца.

– А если Калама убьют в пустыне? – огрызнулся Крокус. – Кто тогда станет палачом Ласэны? Ты? Храбрый сапер, один из «сжигателей мостов»! Я теперь не знаю, как тебе верить, Скрипач. Мы ведь хотели проводить Апсалару в ее родные края. Или уже и это отпало?