Бывший жрец Фенира передернул плечами.

– Нежный сестринский плевок, так вроде? – Он помолчал, затем добавил: – Малость хватила через край.

Разбойник усмехнулся и подался вперед, накрыв своей тенью Фелисину.

– Стало быть, поперли тебя из жрецов? Говорят, императрица не больно-то жалует храмы.

– Ты прав. Только я ушел из жрецов гораздо раньше. Уверен, императрица предпочла бы видеть меня в монастыре, а не здесь.

– Как будто ей не все равно! – презрительно хмыкнул разбойник, снова приваливаясь к стене.

– Фелисина, ты должна поговорить с нею! Нужно подать прошение! У меня есть богатые друзья…

– Друзья? – накинулся на нее разбойник. – Протри глаза, старая карга, и пошарь ими по цепи. Чем ближе к ее началу, тем больше твоих богатых друзей!

Фелисина молча покачала головой.

«Поговорить с нею? Последний раз они говорили много месяцев назад. И с тех пор – ни слова. Даже когда умер отец».

Казалось, разговор на этом и иссякнет, но бывший жрец откашлялся, сплюнул себе под ноги и пробормотал, обращаясь к Гэсане:

– Знаете, госпожа, бесполезно искать спасения у той, кто лишь послушно исполняет чужие приказы. Эта девушка имеет не больше влияния на свою сестру, чем мы с вами.

Фелисину передернуло.

– Вы полагаете… – начала она.

– Ничего он не полагает, – сердито ответил ей разбойник. – Можешь забыть про кровное родство и про все, что ты до сих пор о нем думала. Конечно, учитывая то, кто ты есть, тебе больше нравится считать это личной местью.

– А кто я есть? – с вызовом спросила Фелисина. – Я-то знаю, кто я. Но вот какой Дом признает вас своей родней?

Разбойник только усмехнулся.

– Какой дом? Дом Срама. Не знаешь такого? А он ничем не хуже ваших благородных Домов.

Фелисина с трудом сделала вид, что последние слова ее ничуть не задели.

– А почему мы до сих пор здесь сидим? – спросила она, чтобы переменить направление разговора.

Бывший жрец опять плюнул себе под ноги.

– Час Алчущих прошел. Теперь нужно должным образом подготовить толпу. – Он вскинул глаза на Фелисину. – Разъярить городскую бедноту. Мы, милая девушка, послужим примером. Происходящее в Анте затем повторится во всех уголках империи, и каждый аристократ на своей шкуре ощутит «праведный гнев» Ласэны.

– Чепуха! – гневно возразила госпожа Гэсана. – С нами должны обращаться учтиво. Императрица просто обязана уважать наше происхождение.

Разбойник в очередной раз хмыкнул.

– Ох, старуха! Если бы глупость считалась преступлением, тебя бы схватили еще давным-давно. Жрец, хоть и бывший, прав. Далеко не все из нас добредут до сходней невольничьих кораблей. Путь по Колоннаде станет нашей бойней.

Он сощурился на стражников.

– Но запомни: Бодэн не позволит, чтобы его растерзала толпа оборванцев.

У Фелисины от страха свело живот. Перебарывая дрожь, она спросила:

– Бодэн, вы не против, если я буду держаться поближе к вам?

Разбойник смерил ее взглядом.

– Ты малость толстовата для меня, если говорить правду. – Он отвернулся. – Но можешь держаться поближе. Мне-то что?

Бывший жрец Фенира наклонился к Фелисине.

– Учти, милая девушка: твоя противница вряд ли решила просто попугать тебя. Скорее всего, сестра захочет убедиться…

– Адъюнктесса Тавора мне больше не сестра, – перебила его Фелисина. – По приказу императрицы она отреклась от нашего Дома.

– Но даже в этом случае я не исключаю личного сведения счетов.

– А откуда вам все это известно? – нахмурилась Фелисина.

Свои слова лысый человек предварил легким насмешливым поклоном.

– Я прошел богатую школу жизни. Сначала вор, потом жрец, теперь историк. Я прекрасно знаю, в каком тяжком положении нынче оказалась родовая аристократия.