– Неужели она думала, что после убийства Келланведа и Танцора – кстати, они тоже были ее близкими друзьями – старые командиры захотят водить с ней дружбу?

Дюкр чувствовал горечь своих слов. «Эти люди были и моими друзьями».

– Есть ошибки, которые не исправишь, – сказал Балт. – Император и Танцор были умелыми воинами. Но так ли умело они правили?

– Этого мы уже не узнаем, – резко ответил Дюкр.

Ему показалось, что Балт насмешливо хмыкнул.

– Не узнать-то не узнаем, но если и был кто-то, способный увидеть грядущие события, – так это Ласэна.

Кольтен опять плюнул на пол.

– Достаточно об этом, историк. Если тебе не горьки услышанные здесь слова, запиши их.

Командующий вспомнил о Сормо Энате, тихо стоявшем в углу.

– Даже если бы эти слова встали мне поперек горла, я бы все равно их запомнил. Иначе мне было бы стыдно называться историком.

– Пожалуй, ты прав, – сказал ему Кольтен, повернувшись к воплощению знаменитого колдуна. – А скажи, историк, что дает Маллику Релю такую власть над Пормквалем?

– К сожалению, этого я не знаю, господин Кольтен.

– Так разнюхай.

– Вы просите меня стать шпионом?

Кольтен одарил его едва заметной улыбкой.

– А чем ты занимался в шатре кочевников?

Дюкр наморщил лоб.

– Мне пришлось бы отправиться в Арен. Не думаю, что Маллик Рель удостоит меня приглашением на важные заседания. Я же явился невольным свидетелем его унижения. Уверен: сегодня он причислил меня к своим врагам, а его враги имеют обыкновение бесследно исчезать.

– Я исчезать не намерен, – заявил Кольтен. Он подошел ближе и сжал историку плечо. – В таком случае мы вообще выкинем этого Маллика Реля. А ты войдешь в мою свиту.

– Как прикажете, – ответил Дюкр.

– Совещание окончено.

Произнеся эти слова, Кольтен обернулся к малолетнему кол-Дуну.

– Сормо, ты обязательно расскажешь мне про то, что было утром… в шатре. Только не сейчас. Позже.

Колдун поклонился.

Дюкр снял подсохший плащ и вслед за Кульпом покинул помещение. Когда они очутились в коридоре, историк коснулся руки боевого мага и негромко сказал:

– Мне хотелось бы переговорить с вами наедине.

– Вы как будто прочли мои мысли, – ответил Кульп.

Они нашли небольшую комнату, забитую ломаной мебелью.

Похоже, туда давно никто не заходил. Кульп плотно закрыл дверь и запер ее на задвижку. Глаза мага блестели от бешенства.

– Он – не человек. Он – зверь и все воспринимает не разумом, а звериным чутьем. Балт улавливает все хмыканья и хрюканья своего хозяина и переводит их в слова. Никогда еще не встречал такого разговорчивого виканца.

– Но Кольтену было что сказать, и немало, – спокойно ответил Дюкр.

– Думаю, теперь этот жрец Мэля вынашивает мстительные замыслы.

– Возможно. Но меня потрясло другое – слова Балта в защиту императрицы.

– Вы согласны с его доводами?

– То, что Ласэна сожалеет о своих поступках и страдает от тягот одиночества, которые принесла ей власть? Возможно, оно и так. Только события далекого прошлого не переиграешь заново.

– Вы полагаете, Ласэна прониклась доверием к этим виканским дикарям?

– Я знаю лишь, что она дала аудиенцию Кольтену. Возможно, вместе с ним там был и Балт, раз он повсюду таскается с хозяином. Однако мы можем только гадать, о чем императрица говорила с ними в своих покоях.

Историк передернул плечами.

– Во всяком случае, кто-то успел рассказать им про Маллика Реля. А что вы думаете, Кульп, об этом малолетнем колдуне?

– Малолетнем? – нахмурился боевой маг. – Я ощущаю в нем не мальчишку, а старика. Я понял, что он проходил ритуал вкушения кобыльей крови. Для колдуна этот ритуал означает переход в стадию Железа – время наибольшей силы. Вы следили за Сормо? Он пустил стрелу в Реля и молча смотрел, как тот себя поведет.