Фелисин из Дома Паранов, чья сестра – адъюнкт Тавор, чей брат служил адъюнкту Лорн. Знатная, избалованная девчонка. Шлюха.

Жрец не ответил и направился к отверстию в задней стене.


Всю западную часть Черепка объял огонь, окрасив долину зернистым, дрожащим алым цветом. Геборик и Фелисин быстро шли по Рабочей дороге и видели по сторонам следы многочисленных стычек: убитых лошадей, мёртвых малазанцев и досиев. В таверне Булы сперва забаррикадировались, затем барьеры снесли. Из тёмного дверного проёма доносились тихие стоны.

Фелисин замешкалась, но Геборик потянул её за руку.

– Ты не хочешь заходить туда, девочка, – сказал он. – Там побывали люди Ганнипа.

За пределами городка Рабочая дорога тянулась – тёмная и пустая – до самого перекрёстка Трёх доль. За камышами слева поблёскивала ровная поверхность Утопного озера.

Бывший жрец повёл её в заросли, приказал присесть, затем сделал то же самое.

– Будем ждать здесь, – сказал он, вытирая пот с широкого, покрытого татуировкой лба.

Ил под коленями был мягким, приятно прохладным.

– Значит, мы поплывём к пещере… а потом что?

– Это старая штольня, она ведёт за пределы долины, выходит на поверхность далеко за Жучьей дорогой. На другом конце нас будут ждать припасы. Оттуда пойдём через пустыню.

– В Досин-Пали?

Геборик покачал головой.

– Прямо на запад, к внутреннему берегу. Девять-десять дней. По пути есть скрытые родники – Бодэн запомнил их расположение. Нас подберёт барка и отвезёт на материк.

– Как? Кто?

Бывший жрец поморщился.

– Старый друг проявляет преданность, которая дорого ему может стоить. Но видит Худ, я не жалуюсь.

– А Пелла – связной?

– Да, какие-то дальние связи, вроде друзей отца и дяди, и друзей других друзей, что-то вроде того. Он сперва пытался выйти на тебя, между прочим, но ты не откликнулась. Поэтому он сам меня нашёл.

– Ничего такого не помню.

– Цитата, приписываемая Келланведу и записанная тем человеком, который организовал наш побег, – Дукером.

– Знакомое имя…

– Императорский историк. Он за меня заступался на суде. Затем устроил так, что его доставили в Хиссар через Путь. – Геборик замолчал, медленно покачал головой. – И всё, чтобы спасти жёлчного старика, который неоднократно называл его запись истории откровенной ложью. Если доживу до личной встречи с Дукером, нужно будет, наверное, извиниться.

Бешеное жужжание вдруг донеслось до них с затянутого дымом неба над городом. Звук становился всё громче. Гладкая поверхность Утопного озера скрылась, будто под плотным градом. Фелисин от страха пригнулась ещё ниже.

– Что это? Что происходит?

Геборик некоторое время молчал, затем вдруг прошипел:

– Кровные слепни! Их сперва приманил, а потом напугал огонь. Быстро, девочка, загребай ил – обмазывайся! И меня тоже намажь! Скорей!

Поблёскивающий рой насекомых был уже виден, он катился вперёд, словно стена тумана.

Фелисин в панике погрузила пальцы в прохладный ил между стеблями камыша и стала пригоршнями бросать его на руки, шею, плечи, лицо. В процессе она ползла вперёд, пока не оказалась по пояс в воде, затем обернулась к Геборику.

– Иди сюда!

Он подобрался к Фелисин.

– Они ныряют в воду, девочка! Выбирайся отсюда – укрой ноги илом!

– Как только закончу с тобой, – заявила она.

Но было уже слишком поздно. В следующий миг воздухом уже стало почти невозможно дышать, рой накрыл их. Кровные слепни вонзились в воду, словно дротики. Бёдра пронзила острая боль.

Геборик оттолкнул её руки, затем пригнулся.

– Занимайся собой, девочка!

Этот приказ был излишним, потому что все мысли о том, чтобы помогать Геборику, испарились после первого же укуса. Фелисин выпрыгнула из воды, зачерпнула две пригоршни ила и шлёпнула по окровавленным бёдрам. Она быстро добавила ещё слой на икры и ступни. Насекомые ползали по волосам. Всхлипывая, Фелисин ногтями выдрала их, затем покрыла илом и голову. От судорожных вздохов кровные слепни попали ей в рот и отчаянно жалили, пока она хрипела и отплёвывалась. Фелисин вдруг поняла, что прикусывает их, давит зубами, а горький яд насекомых жжётся, как кислота. Слепни были повсюду, они слепили Фелисин, собираясь комьями у глаз. Она завопила, смахнула их, затем нагнулась, нащупала ил, набрала ещё пригоршню. Фелисин погрузилась в целительную тьму, но не прекращала кричать, не могла остановиться. Насекомые пробрались в уши. Она заполнила илом и уши. Тишина.