Только через пятнадцать минут кеб наконец свернул влево на Уайтхолл и двинулся к Даунинг-стрит. Когда он остановился, к ним подошел дежурный констебль осведомиться, в чем дело.

– Суперинтендант Питт, следую в Министерство по делам колоний, – отрекомендовался Томас, достав удостоверение.

Кебмен, заинтересовавшись, раскрыл глаза пошире.

– Да, сэр. – Констебль элегантно отсалютовал и вытянулся в струнку. – Не узнал вас, сэр.

Питт расплатился с кебменом и пошел к подъезду, остро ощущая, что он-то выглядит не совсем элегантно и, уж конечно, одет не так хорошо, как служащие министерства и дипломаты. В своих смокингах, высоких воротничках и полосатых брюках, они шли по обе стороны от него, неся туго свернутые зонтики, несмотря на прекрасное майское утро.

– Да, сэр? – спросил его молодой человек, как только он вошел в помещение. – Чем могу вам помочь, сэр?

Суперинтендант достал удостоверение, вновь подтверждая свой статус, так как его внешний вид не вполне соответствовал должности, и сам он хорошо понимал это. Как всегда, волосы у него были слишком длинными и беспорядочно выбивались на воротник из-под шляпы. Пиджак очень хорошего покроя не имел должного вида из-за привычки Питта распихивать по карманам все, что ни попадя; воротничок был плохо накрахмален и недостаточно высок. А галстук казался несколько старомодным.

– Вот, пожалуйста, – ответил Томас. – Я должен конфиденциально обсудить некое дело с самым старшим чиновником, который сможет меня принять.

– Я посмотрю, когда вам можно будет назначицца встречу, – быстро ответил служащий. – Послезавтра – это удобно? Тогда можно встретиться с мистером Эйлмером, и я уверен, он с удовольствием вас примет. Мистер Эйлмер непосредственно подчиняется мистеру Чэнселлору, и это очень знающий человек.

Как и каждому жителю Лондона, Питту было известно имя Лайнуса Чэнселлора, министра по делам колоний. Он был одним из самых блестящих, быстро поднимающихся вверх политиков, и многие были уверены, что однажды он станет во главе правительства.

– Нет, это не подойдет, – очень ровно ответил Томас, глядя прямо в глаза молодому человеку и видя в них удивление, смешанное с неудовольствием. – Дело чрезвычайно срочное и должно быть рассмотрено как можно раньше. Оно также конфиденциальное, так что я не могу посвятить вас в подробности. Но я пришел по просьбе Министерства иностранных дел, и если вы хотите проверить это, можете отправить запрос лорду Солсбери. Я подожду, когда меня сможет принять мистер Чэнселлор.

Молодой служащий глотнул, не зная, как ему поступить. Теперь уже он смотрел на Питта неприязненно.

– Да, сэр. Я сообщу в приемную мистера Чэнселлора и передам вам его ответ. – Чиновник снова взглянул на удостоверение суперинтенданта и, взбежав по лестнице, исчез наверху.

Прошло почти четверть часа, прежде чем он вернулся, и Томас уже начал томиться в ожидании.

– Прошу сюда, – холодно сказал служащий.

Он повернулся на каблуках, снова поднялся наверх, постучал в дверь красного дерева и отступил в сторону, пропуская Питта.

Лайнусу Чэнселлору было сорок с небольшим. Это был динамичный мужчина с высоким лбом, темными волосами, откинутыми со лба назад, и большим носом. Его широкий, с насмешливыми складками рот свидетельствовал и о чуткости, и о сильной воле. Это был человек обаятельный, и ему почти не приходилось прилагать для этого усилий – природная живость позволяла ему говорить свободно и выразительно на любую тему в отличие от тех, кто с трудом и иногда безуспешно подыскивает слова. Он был худ и тонок в кости, высокого роста и безупречно одет.