Когда поутру пророк с Герионом и остальною свитой покинул гостиницу, за ними увязалась стайка зевак. Она неуклонно росла по мере движения вдоль улиц, и на подходах к собору Кристена – главному храму столицы – составляла уже полтысячи душ. В других землях толпа ведет себя голосисто, но осторожные болотники тушуются и затихают при большом скоплении народа. Потому толпа следовала за пророком в жутковатом молчании, не издавая иных звуков, кроме шороха подошв да ворчливых шепотков. И паломникам, и Гериону, да и самому пророку становилось не по себе.

Но на соборной площади тишиною и не пахло. Люди азартно гомонили, наблюдая некое действо перед ступенями храма. Подойдя ближе, пророк и Герион увидали причину шума: четверо бедняков сцепились меж собою и катались по бревнам, из коих состоял настил площади, отчаянно тузя друг друга. Четное число драчунов располагало к честному разделению сил, однако нищие образовали неравновесные команды: трое колотили одного. И, что самое занятное, этим одним был вчерашний знакомец пророка.

– Прекратите насилие! – потребовал южанин.

Драчуны не услышали его, но люди из толпы откликнулись на зов, разняли нищих и поставили пред лицом пророка. Трое победителей жарко отдувались, побежденный потирал многочисленные ушибы.

– За что вы его избили?

– Этот гнойник занял наше место!

– Ва-аше место?! – избитый едко рассмеялся. – Феодалы выискались! А покажите-ка ленную грамоту на эти ступени!

– Все в городе знают: ступеньки собора – наши! Только мы здесь просим милостыню! Другим нельзя!

– Может, это в вашем уставе прописано? Старейшины гильдии так постановили?! Если да, отведите меня к ним!

– Мы тебя в Ямы отведем, если не уймешься!

– Боитесь конкуренции, да? Я вступлю в гильдию нищих! Стану мастером, старейшиной… генералом нищих! Мне будут столько подавать, что я куплю эти ступени вместе со всем собором!

– Ты – большой мастер в сборе подаяний? – спросил пророк.

– Еще бы!

– Пока я отметил лишь твое умение быть избитым.

– Одно – часть другого. Сначала тебя бьют, потом жалеют и дают милостыню. Проверял в Альмере, Надежде, на берегах Холливела – работало всюду.

– Ты не очень-то разбогател.

– Много ты понимаешь! Я потратил все деньги на дорогу сюда. Одна переправа чего стоит!

– И снова я диву даюсь: ты проделал такой путь, чтобы просить милостыню перед храмом?..

Нищий фыркнул и задрал подбородок с достоинством принца Великого Дома. Из его челюсти торчал липкий грязный пучок волос, в лучшие дни именовавшийся бородою.

– Добро пожаловать в Нэн-Клер, премудрый! – произнес приятный низкий голос. Обернувшись, пророк увидел священника в праздничной зеленой мантии, который вышел из храма навстречу гостям. – Рад приветствовать вас. Надеюсь, ваше странствие было легким.

Пророк улыбнулся:

– Нет ничего сложного в странствиях: переставляешь правую ногу, затем левую, и так по очереди. Доброго здравия, отче!

– Мое имя – отец Лорис, – поклонился священник. – Его преподобие епископ Нэн-Клера страдает недугом и глубоко сожалеет, что не смог выйти из дому. Мне выпала честь встретить вас и познакомить с нашей великой святыней: чудотворящей скульптурой Праотца Кристена.

– Я буду счастлив увидеть ее, но имею к вам просьбу. Отче, позвольте взять с собою одного человека.

Пророк метнул взгляд на нищего, и тот ощетинился:

– Эт-то еще зачем?

– Ты второй раз встретился на моем пути. Возможно, боги хотят мне что-то сказать.

– А мне какое дело до твоих бесед с богами?

Герион не выдержал такой наглости:

– Не ценишь оказанной чести – тогда убирайся! Поди прочь, зловонный гнойник!

Ему понравилось словечко, услышанное от драчунов. В понимании Гериона, оно передавало самую суть этого мерзкого попрошайки.