– Здорово! Я ещё хочу!

Шамаш поцеловал сынишку и опустил его на пол, а Эушмиш строго ему выговорила:

– Не мешай нам разговаривать! Иди, играй с братьями, Урмииш!

Урмииш по-детски надул губки и побежал к своим братьям.

Посмотрев ему вслед, Эушмиш уже тихо произнесла:

– За себя я не боюсь… Я боюсь за наших детей. Их ведь может ожидать трагическая участь. Я же знаю, что твой брат их не пощадит. Он изгнал из своего сердца жалость ко всем нам.

Шамаш взял руку Эушмиш в свою и тоже тихо произнёс:

– Будем молиться. Боги должны нам помочь, дорогая…

***

В первую группу, которая направилась по подземному ходу Менгараби, вошло семь человек. И возглавить её насмелился не кто иной, как тесть Шамаш-шум-укина.

Набу-ката-цабат решил лично всё выяснить и окончательно убедиться в том, что этот подземный ход их приведёт к спасению.

Несколько часов визирь и его приближённые пробирались по этому тайному лазу, и вот наконец-то они глубокой ночью вышли на поверхность и оказались на достаточном удалении от города.

Вокруг не было никого, а вдали виднелся Вавилон, Евфрат и огни ассирийского лагеря.

Менгараби обратился к визирю:

– Ну что, господин, куда теперь?

– Мы сейчас направимся на восток. Подальше от ассирийцев. И если поможет нам Мардук, то к утру мы доберёмся до его священной рощи, и там затаимся, – ответил визирь. – Мы будем ждать остальных три дня. А ты, Менгараби, возвращайся в город и поведёшь уже моего зятя, мою дочь и их детей, а также мою супругу и ещё кое-кого. Ступай, и не теряй времени! Да помогут нам великие боги! Я надеюсь, что мы все сможем спастись…

– Повинуюсь, господин! – откликнулся Менгараби и тут же он скрылся в чёрной пасте подземного хода.

К утру визирь и пять человек, его сопровождавших, благополучно добрались до рощи Мардука и там затаились.

***

Время шло.

Шло оно очень томительно и даже нудно.

Рискуя быть раскрытыми не три дня, а почти неделю Набу-ката-цабат ждал своих. Уже всякие мысли полезли в его голову. И, наконец, у Набу-ката-цабата лопнуло терпение, и он отправил на разведку одного из своих людей.

Тот вернулся только к вечеру следующего дня.

– Ну, что там? – спросил сразу же его визирь.

– Плохи дела, господин, – ответил визирю его человек.

Услышав это, визирь побледнел и весь напрягся:

– Ну-у! Не томи, говори! Что там всё-таки случилось?

– Я пробрался как можно ближе к Вавилону и из укрытия всё видел…

– И что ты там увидел?

– Ассирийцы предприняли новый штурм. Они использовали тараны, катапульты и даже огромные передвижные башни… Ассирийцы штурмовали весь день Вавилон и…

– И-и… Ну, что ты замолчал?! Воды в рот набрал?

– О-о-они… о-они…

– Ну-у же!

– Город почти весь объят пламенем.

– Вавилон пал?

– По всей видимости, мой господин…

– О-о, боги! – воздел руки к небу визирь. – За что вы разгневались на меня и мой город?! Почему вы покарали всю мою семью?!– не выдержал и воскликнул пришедший в отчаяние визирь.

– Ассирийцам на этот раз удалось Вавилон захватить, – произнёс как приговор слуга Набу-ката-цабата.

Набу-ката-цабат ничего не смог выговорить в ответ. Он отошёл в сторону, отвернулся от всех и очень долго молчал. Он не хотел, чтобы его приближённые видели выступившие на его глазах слёзы. Он сейчас переживал одну из самых тяжёлых минут в своей жизни. Ему было очень трудно. Он почувствовал, как у него закололо где-то под сердцем или в самом сердце, и он схватился за грудь. Ему было невыносимо больно. Он никогда не чувствовал себя так. Ну и понятно, ведь он потерял почти всех родных ему людей. Каким бы не был чёрствым и прожжённым циником и стяжателем вавилонский визирь, каким бы не был он пройдохой, однако его многочисленная семья для него многое значила. Ради неё он по сути и жил, и всё в этой жизни ради неё делал.