Но это был жест скорее вынужденный.

Если признаться, то это назначение особой радости Набунациру не могло доставить. И не потому, что Набунацир был не тщеславен, и это повышение в звании было не таким уж неожиданным, а потому что оно в какой-то мере оказывалось запоздалым.

Вот именно, оно было уже запоздалым!

Набунацир прекрасно разбирался в текущей обстановке и всё понимал. Он как никто другой знал, к чему уже всё подходило. И быть назначенным на высшую воинскую должность в таких условиях практически ничего ему это не давало.

Ну, на самом-то деле, какая разница, какое у тебя будет воинское звание, когда ты скоро неминуемо сойдёшь в царство теней? Вавилон обречён. И рано или поздно все, кто его защищают, погибнут. Ну или будут обращены в рабов.

Шамаш-шум-укин, ожидавший иных эмоций со стороны Набунацира, пристальнее вгляделся в генерала.

У вавилонского военачальника не дрогнул ни один мускул.

Набунацир умел держать себя в руках и тем более мог скрыть переполнявшие его эмоции. Это был настоящий военачальник. Он прошёл через не мало передряг и не раз смотрел смерти в глаза. Иногда казалось, что он вообще не боялся умереть. И он прежде всего был не придворным интриганом, а прямолинейным и где-то немногословным и суровым воякой. Да, это был воин. Воин до мозга костей.

Шамаш-шум-укин же продолжил:

– Всё руководство обороной Вавилона я собираюсь с сегодняшнего дня передать тебе…

Но вот тут уже Набунацир не выдержал и у него невольно вырвалась реплика:

– А ты, государь?! Что-то случилось?

– О-о! Нет-нет! Ничего не подумай! Ничего не случилось! – поспешно постарался ответить Шамаш, – Я всего лишь… устал. Я признаюсь тебе, что о-очень устал… Мне дорого обошлось освобождение ворот Сина. И ещё… я, кажется, немного захворал. Но та-ак, от переутомления, можешь за моё здоровье не беспокоиться, Набунацир. Вот несколько дней передохну, отлежусь, постараюсь восстановить свои силы и… И я уверен, что всё будет по-прежнему! Наш город мы будем и дальше защищать с тобой… – Тут Шамаш-шум-укин вновь запнулся, но, впрочем, он быстро взял себя в руки и продолжил, как ни в чём не бывало: – Город ассирийцам мы, конечно же, не отдадим! Он по-прежнему будет нашим, туртан Набунацир!

Я думаю, что новоиспечённый туртан почувствовал всё-таки что-то неладное. У него была развита интуиция, однако он не стал показывать, что в отношении Шамаша у него сейчас возникли подозрения. Не в его это было правилах.

– Я всё понял, государь! – Набунацир отдал честь своему повелителю и переспросил его: – Я что?.. Могу уже идти?

– И-ид-ди! – ответил правитель Вавилона и сводный брат Великого царя.

Набунацир вышел из царских апартаментов, не проронив больше ни единого слова.

Ну а Шамаш-шум-укин после этого стёр со лба выступившие бисеринки пота.

Разговор этот был для него тяжёлым.

Он дался ему с превеликим трудом.

***

Сводный брат Ашшурбанапала проводил новоиспечённого вавилонского туртана долгим-долгим взглядом и после уже направился на женскую половину дворца, где во всю продолжались сборы. И ими всеми энергично руководила супруга Шамаша.

Те, кто вовлечён был в эти самые сборы, должны были под строжайшим секретом держать язык за зубами. Шамаш-шум-укин и вся царская семья надеялись вырваться из осаждённого Вавилона через тайный подземный ход.

И это уже был их самый последний шанс на спасение.

 Выбраться через древний подземный ход из осаждённого Вавилона вслед за тестем Шамашу и его семье не удалось, потому что примерно на середине подземного хода (в том месте, где он проходил через Новый город) случился обвал. И всё это произошло из-за пожаров и разрушений, устроенных ассирийцами в Новом городе. Царской семье и самому Шамашу пришлось вернуться. Эушмиш после этого охватила жуткая истерика. Шамаш как мог её успокаивал, но его супруга едва не наложила на себя руки. И скорее всего, у неё было даже временное помешательство. Он её едва удержал на краю верхней террасы дворца.