— А я всего лишь хочу, чтоб вы не тратили время на разработку ложных версий, — повысил голос Смит. — Лаборатория тестировала улучшенные вакцины от давным-давно известных экзоинфекций. Закамуфлировали ее, как вы выразились, просто для того, чтобы не было ненужных разговоров. И будьте спокойны, мы первым делом отработали сценарии, по которым в случившемся повинна именно она. Но ни одна из построенных моделей даже близко не дала того варианта развития событий, который имеет место в действительности. Мутаген занесен с той стороны — и как только позволит обстановка, вам надо идти на ту сторону.

— Естественно, пойдем, — пообещал Гридин. — Однако попробуйте взглянуть на ситуацию с моей точки зрения: вы никак не могли построить модель, по которой неизвестный пока, и, возможно, не слишком опасный чужеродный мутаген приобрел свои нынешние свойства, вступив во взаимодействие с вашими улучшенными вакцинами.

Смиту пришлось взять паузу еще длиннее.

— Они не мои, — сказал он наконец и примирительно улыбнулся, позаботившись о том, чтобы улыбка выглядела не слишком искусственной. — И лаборатория была не моею. Поступайте так, как считаете нужным. Повторяю: я поддержу ваш запрос.

— Ладно, ребята, — обратился к нам Гридин. — Полный просмотр — и спать.

— После такой вводной, пожалуй, заснешь, — пессимистично заметила Даша.

И оказалась не права. Через двадцать минут все уже спали, включая ее и Гридина. Смит тоже развалился в кресле и закрыл глаза. Я отрубился последним, мысленно пожелав ему плохих сновидений.

3. Глава 2

Мой внутренний будильник сработал отменно — проснулся я за несколько секунд до того, как в голове прозвучал сперва сигнал импланта, а затем голос Гридина: «Ребята, подъем». Я это давно осваивал — и вот освоил. Терпеть не могу, когда меня будит кто-то или что-то; уж лучше самому. Самолет заходил на посадку. Под крылом плыли пригороды Киева с дымными пятнами пожарищ. Импланты на протяжении всего полета прокручивали вводную в фоновом режиме, без устали вдалбливая нам в память мышаков, иглуру, гутангеров, и как с ними бороться, а освобожденный от мирских забот разум добросовестно генерировал из поставляемой ему информации красочные кошмары. Как следует выспаться, естественно, никто не успел. За исключением, может быть, Смита. И это несмотря на мои дружеские пожелания ему.

— Поднимите мне веки! — простонала Даша.

— Будь я командиром, — сказал Пашич, — будил бы тебя исключительно поцелуями.

— Будь ты таким командиром, давно лежал бы в гробу, — заметил я.

— Ревнивец. Ревность давно не в моде. Это жуть какой архаичный инстинкт.

— А мне плевать.

На аэродроме уже ждали вертолеты.

— Эй, элита! — окликнул нас на бегу командир второй группы поддержки Грицай. — Вы че такие квелые?

— Это потому, что тебе только стрелять, а нам еще и думать надо, — откликнулся Артем. — Нагрузка больше.

— Ой, мыслитель! Надумаешь что — сразу скажи, а то пропадем!

— Ты пропадешь… С тебя дождешься. Хохол пронырливый.

— От москаля слышу!

Наши подразделения четыре года вместе на операциях — и четыре года Артем с Грицаем переругиваются. Им это до того нравится, что непонятно даже, как они раньше вообще могли жить друг без друга. Думаю, если один из них погибнет, второй зачахнет с тоски.

Смит, хоть и налегке, поотстал и залез в вертолет последним. Вроде, подтянутый, молодой и наверняка тренированный — да, видно, отвык бегать по-настоящему в своем отделе планирования.

Как только вертолеты поднялись в воздух, пришли обновления вводной и баз данных по мутантам. Я вызвал на импланте интерактивную карту города и активировал систему распознавания «свой-чужой-гражданский». В глазах на миг потемнело, но наложение прошло нормально, и я посмотрел в иллюминатор. Город внизу запестрел зелеными, синими и красными точками. Зеленые, обозначавшие бойцов ОСП, тяготели друг к другу, к бронетехнике, передвигались небольшими сплоченными группами или рассредоточено, в хорошо знакомых боевых порядках. Бледно-зеленые пунктирные стрелки показывали направления движения подразделений, патрулей и конвоев. Синие точки в основном заполняли изолированные анклавы размером от двух — трех до нескольких десятков кварталов. Там оборонялись от мутантов сохранившие человеческий облик киевляне, которых еще не успели эвакуировать. Вертолетчики перебрасывали им оружие, боеприпасы и продовольствие, забирая обратными рейсами всех, кого могли; однако транспорта, судя по всему, не хватало катастрофически. Красные точки отмечали мутантов, и их было много, очень много. И это ведь только те, которых сумели засечь большие беспилотники-наблюдатели наверху и их маленькие юркие собратья внизу. А сколько еще в домах и развалинах? Под ними в подвалах? В метро? В коллекторах?