Доехав до места, где угадывалась Прорезная улица, колонна свернула на нее. До самого хоула предстояло чистить дорогу, на которой свободно разъехались бы два грузовика, а так как препятствий стало гораздо больше, к путепрокладчику впереди присоединились еще две машины разграждения. Хоул находился прямо по курсу, на бывшей улице Ивана Франко, и мы рассчитывали добраться к цели быстро. Да, здесь множество завалов, но дома-то были в основном малоэтажные, стояли свободно. Все-таки Шевченковский район – не Манхеттен.

Мы и спецназовцы вылезли из машин и растянулись цепью поперек маршрута. Группа Иванова встала слева от нас; группы Грицая и Райли – по другую сторону Прорезной. Мы с Дашей держались рядом, охраняя Крошку, которая с улыбкой пообещала нам не уходить в себя слишком глубоко. В ее задачу входило обнаружение артефактов из другого мира, по которым можно было бы сделать предварительные заключения, каков этот мир. Бушевавший при рождении хоула межпространственный смерч мог забросить что-то легкое даже туда, где мы сейчас находились. Ближе к хоулу всякое разное «что-то» валялось наверняка. Однако ничего чужого здесь пока не нашли и отсюда не вывезли из-за проблем с беспилотниками, а на разведку «вживую» мы вышли первыми.

Кое-где руины поросли чем-то похожим на кедровый стланник, только был он черен и выглядел неприветливо. Вместо шишек на нем висели бугристые шары величиной с кокосовые орехи. Зазубренные гибкие иглы типа хвойных имели утолщение там, где крепились к веткам, – наверно, семена. Местами сквозь груды мусора пробивались уже знакомые грибы-штыри. Я вытащил нож и провел кончиком лезвия по одному из них – поверхность оказалась твердой, как сухой бамбук. Поваленные взрывами деревья не погибли, а продолжали расти в горизонтальном положении, превращая ветки в корни и пуская вверх голые прямые побеги. А еще здесь было много серого мха, сухого и колючего. Он рос прямо на асфальте тротуаров, захватывал даже участки уличной брусчатки, и попробовав ботинком, я убедился, что он держится на ней крепко. Казалось, что чем жестче поверхность, тем больше она ему нравится.

Я опять подумал, что уже видел когда-то нечто похожее, – но где? За пять лет работы скаутами мы с Дашей побывали в двадцати четырех мирах. Постоянно приходилось изучать материалы по другим, из которых были хоулы на Землю, и смотреть компьютерные фильмы-реконструкции по рассказам возвращенцев с тех планет, откуда хоулов пока не было, но могли появиться. Попробуй сразу вспомни. Да и обстановка не располагала к ковыряниям в памяти.

Согласно вводной, зачистка местности сводилась к следующему: иди вперед и дожидайся, пока мутанты сами на тебя набросятся. Развалины домов проверяй, но в подвалы не спускайся: только ищи места, где что-то может вылезти оттуда через сохранившиеся входы в них и проломы в перекрытиях, – обнаруженные дыры строители потом бетоном зальют. Главный смысл зачистки не в уничтожении всех мутантов до единого на пути следования, а в выявлении свежих гибридов, о которых пока не знают беспилотники, – следовательно, не могут и охотиться на них. А вот когда ты убьешь кого новенького – операторы наведут машины на мысль, что неплохо бы найти других таких же и сделать то же самое. Ну а если кого живьем добудешь ученым для исследования – честь тебе, хвала и соответствующая отметка в досье.

Мы осторожно продвигались вперед, зондируя георадарами подземное пространство прямо перед собой. Периодически останавливались, брали пробы воздуха и почвы, проводили экспресс-анализы и тут же передавали результаты Смиту и в Центр общего контроля обстановки. Пять лет назад на забор проб уходила четверть часа, а полевая мини-лаборатория занимала половину рюкзака. Десять минут требовалось только на то, чтобы ее оттуда достать, развернуть, настроить, а по завершении процедур свернуть и сунуть обратно. Однако с тех пор наше оборудование сильно улучшили и облегчили, и теперь каждый мог таскать лабораторию на ремне рядом с аптечкой и фляжкой. Снял, открыл, включил – и сделал все за минуту…