– И нашел?

– Нашел. А потом однажды понял, что покоя мне мало. Как и ты.

– Дело говоришь, – бьергмес пригладил бороду. – Только пока что наше сидение здесь не сильно отличается от того, что я на своем маяке вижу. Только что пива нету. Слышь, ушастая, дай хоть сиськи полапаю, чтоб без дела не сидеть. Хоть какое развлечение…

– А ты попробуй, недомерок, – альвийка оскалилась. – Прямо жду не дождусь, когда ты мне дашь повод тебя без рук оставить.

– Без рук плохо, – вздохнул Тарбен. – Ни хрен потеребить, ни кружку поднять. Слышь, Гленард, чо она у тебя такая злая? Не трахаешь ее, что ли?

– Не трахаю, – согласился Гленард. – А злая она потому, что ты ее злишь, и тебе это нравится. Ты, Заноза, будь осторожнее, она выглядит милой девочкой, но голову может за миг снести, я это сам видел.

– Ну, голову снести невелика сложность, – пожал плечами Тарбен. – А вот чтобы хорошую скачку в постели учинить – на это умение нужно.

– Гленард, можно я его стукну? – Миэльори сложила руки в шутливой мольбе. – Ну, пожалуйста, только разок. Я ему даже не все мозги выбью, даже сам есть сможет. Только разве что будет штаны иногда забывать снять, когда срать будет.

– Из вас получится отличная пара, – усмехнулся Гленард. – Но не сейчас. Смотрите.

Они выглянули из-за кучи бревен, за которой прятались на краю деревни. Еще несколько групп бойцов, из армейского гарнизона, дожидались сигнала в разных концах деревеньки. На фоне черного неба длинный трехмачтовый корабль с косыми парусами был плохо заметен, но всё же выделялся. Бесшумно скользил он метрах в восьмистах от берега. Гленард, Тарбен и Миэльори, напрягая взгляд, вглядывались в море.

Через пару минут на корабле начали прибирать паруса. Еще через некоторое время раздался громкий всплеск.

– На якорь встали, – прошептал Тарбен. – Вон, видишь, у них три лодки вереницей на буксире за кормой? Сейчас они их подтянут к борту и высадятся.

Так и получилось. Минут через десять все три лодки под тихие всплески весел направились к берегу.

– Скажи лейтенанту Арнарду, – Гленард повернул голову к альвийке, – чтобы дали им спокойно высадиться и пройти к деревне. Когда войдут в деревню, пусть пошлет полдесятка бойцов охранять лодки, чтобы никто не сбежал. Полтора десятка заходят им за спину. Еще два десятка с нами вместе. Выходим перед ними и перекрываем путь. Надо постараться взять их живьем. Информация нам нужнее трупов.

Миэльори кивнула и, пригибаясь, заскользила между маленькими избами. Тарбен уважительно посмотрел на нее.

– И правда, похоже, боец она неплохой. Смотри, как движется, как стелется… Ох, жопка какая аппетитная.

– А я тебе что говорю, – Гленард похлопал Тарбена по плечу. – Что, Заноза, не забыл при этом зрелище, с какого конца за топор хвататься?

– Хочешь проверить? – Тарбен смерил его взглядом.

– А вот сейчас на них и покажешь.

– Ну, добро.

Лодки с шуршанием проскользили по гальке и уткнулись в берег. Темные фигуры выскочили из лодок и, подхватив их, затащили на берег. Гленард и Тарбен прятались на невысоком холмике над дорогой, которая, завиваясь полуспиралью, шла от моря и через всю деревню, поэтому им прекрасно было видно и то, что происходило на берегу, и то, что творилось в деревне. Гленард краем глаза отмечал перемещения теней в деревне – солдаты занимали свои позиции. Можно было бы, конечно, делать это и потише, но противники пока были далеко.

Выстроившись в колонну, морские пришельцы направились по дороге вверх, к деревне. Тарбен рассмотрел их и потрясенно повернулся к Гленарду.

– Костюмы, – прошептал тот, пожав плечами. Пришельцы были одеты в легкие доспехи из черной кожи и такие же штаны. В руках у них были топоры с длинными рукоятями, на спинах – круглые щиты. Все доспехи их были обвешаны чем-то мохнатым, похоже, что водорослями. На головах были то ли шлемы с забралами, то ли просто маски, изображающие какое-то странное подобие зубастых рыб.