Они обошли деревню, дом за домом. Бедность, разруха, пустота и назойливый, непрекращающийся запах гнилых водорослей и рыбы. Гленард искоса взглянул на Миэльори. Она шла молча, побледнев, и явно едва сдерживая рвотные порывы.

– А где рыба-то? – удивился Гленард. – Всё вывезли в пользу Тайной Стражи?

– Какая рыба? – не понял полковник Дугал.

– Ну, вон, Арнард говорил, – пояснил Гленард, – что рыбы здесь много. Я не то, чтобы очень хорошо знаю рыбный промысел, но летом ее, вроде бы, положено сушить. Или у вас рыбу не сушат?

– Как же, сушат, конечно, – Арнард всплеснул руками. – И правда, вон, ведь столбы стоят, а между ними веревки натягивают, сушат треску и селедку. Ее здесь так много, что даже рыбой печки топят. Рыба жирная, сухая, хорошо горит, намного дешевле, чем дрова. Только воняет разве что.

Миэльори, видимо, представив этот запах, не выдержала и, отскочив в сторону, согнулась в позыве рвоты на краю дороги, громко расставаясь с остатками обеда.

– Благородные женщины нежны, – тихо заметил Гленард полковнику.

– А я всё хотел спросить, Гленард, – полушепотом спросил полковник Дугал, – раньше же не брали в Тайную Стражу женщин. Да и…

– И нелюдей? – закончил за него Гленард. – Ну, женщин Стража довольно давно использовала, хоть и неофициально. Обычно шлюх всяких для выведывания информации. Но на службу не принимали, ты прав. Впрочем, лет сто назад в Тайную Стражу вообще только благородных брали. А сейчас, вон, лейтенант Арнард прекрасно служит. Да и я не в замке родился, а в деревенском хлеву. Настало время идти дальше, при мне в Стражу будут принимать и женщин, и нелюдей, и женщин из нелюдских рас. Нам нужна любая помощь, любой талант. А Миэльори отличный боец. Однажды она сама меня чуть не убила. А я ее. Она первая альвийка в Страже, но, надеюсь, далеко не последняя.

– Нет, ты не пойми меня неправильно, – быстро зашептал Дугал, – я совсем не против, я понимаю. Я очень рад, что Его Величество решил жить в мире с другими расами. Просто первый раз встретил альвийку в Страже и немного удивлен.

– Я понимаю, Дугал, – Гленард похлопал полковника по плечу, – перемены всегда вызывают вопросы. Но эти перемены, уверен, к лучшему.

– Простите, – бледная Миэльори вернулась к мужчинам.

– Ничего страшного, – Гленард приветственно улыбнулся. – Запах здесь действительно тот еще.

– А вот и рыба! Идите сюда! – позвал их лейтенант Арнард. Они подошли к нему.

– И это всё? – Гленард удивленно осматривал четыре жирные трески, лежавшие под столбами в центре деревни. – Весь улов?

– Было больше, ваша милость, посмотрите, – Арнард поднял с земли и показал Гленарду на промасленные вонючие веревки, Миэльори едва сдержала новый позыв рвоты. – Их сушили, много, но чудовища, видать, забрали всё с собой, сожрали.

– Ну-ка, покажи, – Гленард забрал у лейтенанта одну из веревок и внимательно осмотрел.

– Мы нашли следы вон там, – тем временем указал рукой полковник.

– Они сохранились, потому как под навесом, дождь не размыл. Хорошо видны, – добавил лейтенант.

– Ну, тогда пойдемте, посмотрим, – Гленард бросил веревки на землю и последовал за коллегами.

На земле глубоко отпечатался ряд больших, почти вдвое больше ступни Гленарда, глубоких следов, похожих на следы утки, только с мощными когтями. Вокруг следов были разбросаны обрывки бурых засохших водорослей. Рядом на траве и камнях виднелось засохшее бурое пятно. Миэльори опустилась на колени и внимательно его осмотрела.

– Кровь человеческая, – сообщила она, поднявшись и отряхнув плащ.

– Ты можешь это вот так определить? – удивился Гленард.

– Да. У альвов же обоняние лучше, чем у людей. Поэтому я и на эту дерьмовую рыбу так реагирую, уж извини.