- Интуиция. И наблюдательность.

- Выходит, ты за ней наблюдал?

- Не цепляйся к словам. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

- Нет, не знаю! Мне другое известно. То, что эта выскочка портит мне жизнь одним своим существованием. Смеется надо мной. Вечно нос задирает. Мне надоело терпеть. И молчать. Я бы с радостью понаблюдала, как Никита ее…

- Я сказал «нет», Ксю! – удивляя самого себя, прогромыхал Вадим.

- Но…

Збруев отстранился, буквально сатанея при мыслях о планах Клюева. Все в его душе протестовало против этого. Пробуждало в нем худшую сторону.

С трудом сохраняя ровное дыхание, Вадим выразительно посмотрел на Полозову. Холодно и строго. Но затем… произнес как можно мягче:

- Все, закрыли тему. Не переживай на ее счет. Я буду держать руку на пульсе.

- Ладно, - нехотя согласилась девушка. – Ты ведь… любишь меня? Правда?

- А ты? – требовательно отозвался молодой человек.

- Я? Очень!

Он вновь заключил ее в объятия и шепнул, целуя в висок:

- Отлично. В таком случае, никогда не оспаривай мои решения. Мне виднее.

- Ладно. Но и ты… больше не прикасайся к ней. И вообще, после нее лучше сходить и хорошенько руки с мылом вымыть. Мало ли? Вдруг она заразная?

Вадим осуждающе поцокал языком:

- Перегибаешь, Ксю. Это уже низко.

- Вадюш, я серьезно! – Ксения вывернулась из его хватки и заговорщицки затараторила. – С ней что-то нечисто. Мутная она какая-то. Вся такая бедная-несчастная. Льготница-бюджетница, а вещи какие носит?

- Какие? – усмехнулся Збруев, воскрешая в мыслях образ Стекловой. - Бесформенные?

- Брендовые! – прилетело в ответ. – Даже старье на ней, и то фирменное!

- Ну и что? – недоуменно.

- Как это, что? – возмутилась Ксюха, всплеснув руками. – Откуда у нее такие деньги? И парфюм у нее дорогой! Стойкий. Шлейфовый. А сегодня? Что Машка сказала, когда цветы у нее на столе увидела? Фактически осмеяла букет - причем, явно не дешевый, и заявила, что…

- Я слышал! – нахмурился Вадим. От слов Марии его до сих пор коробило.

- Получается, - рассуждала Полозова, смакуя каждую деталь. – Цветы ей дарят регулярно. И такие букеты, на фоне которых сегодняшний – полевые ромашки! Интересно, за какие заслуги? Или, быть может, услуги?

- Услуги? – заторможенно повторил Вадим, до онемения пальцев стискивая кулаки. В груди жгло и глухо тарахтело от жутких догадок. Его лихорадило.

«Какие еще, на хрен, услуги? Я не… я… Пф! Так, спокойно! Разберемся…»

Даже не подозревая, что своими словами толкает его к краю пропасти, под названием безумие, Ксюха продолжила орошать кислотой его сердце:

- Плюсуем сюда Клюева, который из-за нее кукухой двинулся. Стоило ему с ней в кровати чуток побарахтаться и все – ни о чем думать не может, кроме как переспать с ней. А ведь он у нас тот еще ходок! Его сложно удивить! Значит, умелая она в этом плане. Значит о-о-очень опытная и…

- Ну и к чему ты клонишь? – нервно перебил ее Вадим, раздраженно передернув плечами и набычившись. – Что пытаешься сказать? Что она... что? Ворует? Запрещенными смесями барыжит? Или вообще, собой торгует?

Протяжно вздохнув, девушка кивнула:

- Да. Нам кажется, что Анька эскортница. Как иначе все это объяснить?

Вадим застыл, точно парализованный. Ошарашенный ее словами.

Оглушенный ревом пульса. Отравленный одной лишь… подобной вероятностью. На короткий миг лишившись самообладания, он гаркнул:

- ЧТО?

31. Глава 31. Вадим

Ксюха вздрогнула от неожиданности. Изумленно охнула, округлив глаза.

Не удивительно. Он крайне редко повышал на нее голос. Тем более на публике. При свидетелях. Но Вадим ничего не смог с собой поделать. Сорвался, ошалев от Ксюхиных умозаключений. С ним сейчас происходило что-то невообразимое. Ему будто кости ломали тяжеленной кувалдой. И каждый вдох причинял зверскую боль. Он отказывался верить услышанному. Это шло вразрез всем его представлениям об Ане. А их накопилось немало. Сжав губы в тонкую линию, Вадим горько усмехнулся. Беззвучно. Про себя.