- А если я не хочу? – нахмурился Вадим, зыркая на нее исподлобья.

- А если я закричу? – парировала она, начиная глохнуть от рева своего одичавшего пульса. – Что ты будешь делать, если я…

- Не закричишь, - клятвенно заверил Збруев. - Я не позволю тебе закричать.

- А я… больше не позволю тебе меня лапать! – окончательно вскипела Аня.

После чего, попыталась освободиться. Она толкала его. Молотила кулаками по плечам, рукам, груди. Так и норовила исполосовать парня ногтями.

Но он упрямо терпел, прижимая ее к себе все крепче. Все плотнее.

Еще и успокаивающе поглаживать по спине умудрялся, и нежности какие-то шептать. Чем бесил Аню лишь сильнее. Изловчившись в какой-то момент, она укусила его за щеку. Вернее, попыталась. Но вместо укуса получился поцелуй. Правда, смазанный. Ведь… кто-то с невероятной силой оторвал их друг от друга. Без особых усилий. В одно касание. Отшвырнул Вадима в сторону. Вскрикнув от неожиданности, Аня оторопела, увидев перед собой его отца. И сказать, что Лев Сергеевич был взбешен – ничего не сказать.

Он выглядел настолько устрашающе, удерживая сына одной рукой, что хотелось бежать от него, очертя голову. Но вопреки здравому смыслу, Аня продолжала стоять на месте, будто в землю вросшая. И даже не удивилась, когда Вадим раздраженно освободился от родительской хватки. Но тот схватил его снова. За грудки. И встряхнул, будто щенка нашкодившего.

- Ты внезапно оглох? – ледяным тоном отчеканил мужчина. – Или отупел до такой степени, что перестал понимать значение слова «нет»?

Что ж… Вадим в долгу не остался. Сбросив с себя его руки, проскрежетал:

- Не лезь туда, куда не просят! Это наши с ней дела! Мы сами разберемся!

- Считай, что уже разобрались! – отрезал Лев Сергеевич. – Мы уезжаем!

- Ну так езжайте! Кто вас держит?

- Все мы, - строго, но спокойно обозначил свое присутствие и Бондарев.

Он подошел к Ане и пристально оглядел ее с ног до головы.

- Ты как? – поинтересовался вкрадчиво. – Порядок?

- Угу, - кивнула она, с тревогой наблюдая за Вадимом.

- Да делайте вы, что хотите! – огрызнулся он. – Только от меня…

- Ты забываешься, сын! – жестко осадил его Збруев-старший. Причем, сделал он это таким тоном, что даже Аня почувствовала себя жалкой, беспомощной и абсолютно никчемной. – Перед тобой сейчас не один из твоих прихвостней! Ты разговариваешь с отцом! И если я сказал…

- Осади, Лев! Не время и не место! – попытался вмешаться Ярослав Маркович, но не добился ровным счетом ничего. Хоть между ними вклинился, и на том спасибо. Посмотрев на Аню в упор, ректор велел:

- Иди в дом.

Но она не шелохнулась. Ее обуяли противоречивые чувства. Внутри нее все бурлило и кипело от негодования. И страха. Страха за этого идиота.

Ведь он откровенно провоцировал отца своим неповиновением.

- На выход! – скомандовал Лев Сергеевич. – Живо!

И что же ответил на это его сынок? Естественно…

- Нет. Я остаюсь.

Тогда Збруев-старший приблизился к нему вплотную.

Удерживая его взгляд, тихо-тихо отчеканил:

- Ты молчишь и слушаешь! Потому что я старше! Опытнее! Сильнее!

Вадим дернулся, будто от удара. И Ане окончательно сделалось не по себе.

- Он не всегда будет слабее! – воскликнула она, не успев остановить себя от очевидной ошибки. – Это сейчас вы взрослый, уверенный в себе мужчина в самом расцвете сил. А он… У него все ещё впереди. И лет так через десять расклад изменится. Все циклично и закономерно. Против природы не попрешь. Не за горами тот день, когда ваш сын станет… сильнее вас!

Все трое резко замолчали и уставились на нее так, словно впервые увидели. Лев Сергеевич – изумленно, если не шокированно. Ярослав Маркович – с легким задумчивым прищуром.