– Как эта тварь делает это?

Старец опустил глаза:

– Жестокие пытки в течение суток, иногда дольше, пока ребенок не отдаст концы. Это не просто садизм, такая тактика имеет более глубокий прагматичный смысл: если трудности в жизни закаляют волю, то предсмертные истязания, запредельная боль наоборот, калечат не только тело, они затрагивают астральную субстанцию, наполняя ее грязью отчаяния и горечи, а это значит, что после смерти такая душа уже не столь чиста, как была вначале, и, переродившись, в новой жизни несчастный может оступиться, заплутать, пойти по пути лиха. Вот в чем истинная опасность Кланера – он не просто губит тела, но марает саму суть человека, его бессмертную духовную квинтэссенцию. На счету этого изверга уже сорок шесть жизней. Представь, какой вред уже нанесен вашей культуре, сколько шедевров и ярких открытий утеряно безвозвратно. Ты должен остановить монстра, обязательно. Иначе…

– Что?

– Следующая его цель – жемчужина вашего общества, Ирина Сом, девочка девяти лет. Ее жизнь (если она выживет завтра) будет несладкой, полной разочарований, потерь, горя… но именно страдания приведут это гениальное существо к созданию принципиально новой парадигмы бытия. Ты знаешь, что далеко не каждый достойный становится пророком, для этого нужна удача, необходимо родиться в нужные времена в нужном месте. Так вот, Ирине повезло в этом смысле. Ее учение будет удивительно легко принято людьми, буквально в течение полувека человечество радикально изменится, станет иным, лучшим, у него появится реальная перспектива на фантастический духовный прогресс. Созданное этой девушкой в возрасте двадцати семи лет, по масштабу, значимости, ни на гран не уступит тому, что сотворил в свое время Христос. Этот ребенок должен жить.

– Должна жить? Но ты же говорил, что не вправе спасать жертв, менять нить их жизни.

– Так и есть, но это избранное дитя вне судьбы, сама по себе, – он глубоко вздохнул и возвел глаза к небу. – Я все сказал. До завтра.

Был, и нет его. Только легкое облачко серой пыли, которое тут же унес теплый майский ветер.

5.

Утро было великолепным.

Мужчина распахнул окно и с наслаждением вдохнул воздух, насыщенный сложной композицией ароматов цветения.

Хорошо!

Настроение праздника крепло, разрасталось, наполняя душу. Да и было с чего: сегодня он, Богдан Тарасович Гутко, завершит свое великое дело. Он уже чувствует девчонку, в точности знает, где она находится в данную минуту, где будет потом… В час дня завершаются уроки в школе, домой пигалица пойдет через пустырь брошенного долгостроя, как обычно, там-то он и подкараулит птичку.

А сейчас надо как-то убить время…

Кланер открыл потайную дверцу в стене, извлек оттуда ветхую коробку из-под обуви, снял крышку и любовно прошелся ладонью по картонным листочкам. Вот она, его тайная картотека. Ровно сорок шесть вкладышей… пока…

Богдан любил копаться в этой сокровищнице, рассматривать каждую запись, погружаясь в воспоминания о былом, заново переживая те до дрожи яркие ощущения, что испытывал при «общении» с каждым ребенком, восстанавливая в памяти все подробности, до мелочей.

Он достал старую карточку с аккуратной каллиграфической записью: «Толик Соколов, 8 лет» и русой прядкой волос, приколотой скрепкой. Его первая жертва. Да, такое не забывается. Рука дрогнула, перед мысленным взором возникли ярко-синие глаза мальчишки, залитые слезами, маленький рот, искаженный в крике. «Вот он», – убийца ехидно оскалился, – «будущий нобелевский лауреат по биохимии… Если бы… Ха!». Мужчина впился глазами в следующий пожелтевший прямоугольник: «Кристина Шварц, 10 лет». Эта хрупкая девочка была второй, в его списке смерти, несостоявшаяся писательница, основательница нового жанра в литературе, если бы… Все, нет ее, история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Перебирая дрожащими пальцами картонные лепестки, маньяк дошел до противоположного края. Вот оно, его последнее «приобретение»: Рома Гусев, 7 лет, мог бы стать выдающимся кардиохирургом, светилом медицины, но не повезло… какая досада.