Нужно немедленно сгладить вину. Невинно хлопающие ресницами глазки. Губки сердечком. Хотя фразу хотелось кричать сквозь слёзы:

– Ты мечтала, а повезло мне!

Она нажала на сброс за секунду до того, как смартфон был вырван из рук.

– За старика говоришь? – карие глаза горели адским огнём.

Арина заикалась, оправдываясь:

– Я образно. Повторила её слова…

Она не успела договорить, оказавшись на мягком коврике между крепких ног. Одним рывком сброшена Паратовым на колени.

Он притянул её, удерживая ладонями за спину и затылок. Крепкая рука зарылась пальцами в волосы, не позволяя отвернуть голову. Властный рот впился в пухлые губы. Язык агрессора обвёл поверхность губ и требовательно надавил на зубы.

Арина подчинилась, не в силах противостоять животному магнетизму Паратова.

Вкус виски и кофе наполнил рот. Язык прошёлся по гладкой поверхности щёк, изучая то, что отныне принадлежит ему.

Происходило невероятное. Она во второй раз почувствовала влечение к чудовищу, которого ненавидела сердцем и разумом.

Жаркий румянец залил лицо. Волна желания прокатилась по дрожащей груди, задевая мгновенно затвердевшие соски, и устремилась вниз к животу.

Ариша сомкнула веки, сопротивляясь изо всех сил захлестнувшим с головой ощущениям.

Страх в ожидании того, что произойдёт дальше.

Стыд – в машине свидетели.

И понимание, что напросилась сама.

Нельзя дразнить зверя….

Глава 6

Демид отпустил Арину так же резко, как начал целовать.

Автомобиль дёрнулся, притормозив перед внезапно перестроившейся машиной.

Арина упала, уткнувшись носов в объёмную выпуклость в штанах Паратова, но тут же отпрянула, вытаращив в испуге глаза.

Он ухмыльнулся, констатируя очевидное:

– Можешь ненавидеть «старика», что спас задницы вашей семейки из долговой ямы, сколько угодно. Тело на меня реагирует, этого более чем достаточно для рождения детей. Сердце оставь при себе. Малышей всё равно станешь любить!

– Вы загнали отца в эту яму! – хотелось сделать больно за дрожащие до сих пор ноги и противное чувство зависимости.

Паратов рассмеялся.

– Откуда такие данные? – он говорил сквозь зубы, явно делая одолжение. – Я скупил долговые обязательства, которыми Игнат раскидывался направо-налево, просирая оставленные родителями Лены средства.

Какой раз за день хотелось закрыть уши руками?

– Не верю! Папа очень умный! – мир рушился на глазах.

Прошлое из розового становилось грязно-серым. И неизвестно какими красками станет будущее рядом с равнодушным циником.

Он смотрел на неё со снисхождением, как на избалованного ребёнка.

– Ты сама хоть раз была на ваших заводах? – убойный вопрос для рафинированной, зефирной девочки, живущей классической музыкой.

Она на самом деле никогда не интересовалась, как обстоят дела семьи. Бездумно тратила деньги с выданной на шестнадцатилетие золотой карты.

– Нет…

– Поэтому не знаешь, насколько там всё устарело. Критический износ оборудования начнёт приводить к бесконечным авариям и тогда вас завалят исками.

Лучшая защита – нападение? Он пытался перевернуть всё с ног на голову? Главное не верить, пока отец не даст объяснений.

– А вы такой благородный, придёте и всё исправите? – прозвучало с ехидцей.

– Именно так! Я ввожу внешнее управление. Слияние заводов в концерн со своими предприятиями. Прежде, чем получу первую прибыль, инвестирую миллиарды в реконструкцию вашего старья.

Каждое слово миллиардера звучало уверенно.

Не соглашаться становилось труднее.

– Зачем это вам и что даст нам?

– Дань уважения родителям Лены, когда-то поддержавшим меня. Вашей семье прилетит ежемесячный процент с пакета акций для безбедного существования, – презрительная усмешка скривила жёсткий рот. – Придётся Игнату жить по средствам, не пуская пыль в глаза окружающих.