Позади истошно визжала Боянка, ей высоко подвывала Марфа.

Грудь яро вздымалась, дыхание заходилось. Сердце лихорадочно скакало в животе, отдаваясь гулким эхом в голове. Любава извернулась и прытко лягнула разбойника, что есть сил, пытаясь освободиться от железной хватки. Но когда встретилась с глазами мужика, остро поняла, что влипла.

Оставаясь в хлипкой рубахе с задранным подолом, растрепанная и напуганная, она представляла собой – то ещё зрелище, и что самое ужасное, оно пришлось по вкусу разбойнику. Несмотря на окровавленную рожу и множественные раны, он похабненько ухмылялся и похотливо пожирал её взглядом. Жадно сглотнул, облизал пересохшие губы.

– Какая кобылка молодая да спелая! – хрипло прошептал, нагло ущипнув до боли ягодицу княжны. – Люблю таких объезжать!

Любава взвизгнула и вновь дёрнулась, свободной ногой заехав в мягкий живот разбойника. Очередная попытка освободиться провалилась, и даже хват не ослабила. Княжна отчаянно зажмурилась, понимая, что заскуливший от боли мужик, выходки не простит.

– Ах ты, су*! – над Любавой склонилась перекошенная от злобы свирепая мужская рожа, а в следующую секунду его огромный кулак прилетел в нежное лицо. Разноцветные искры полетели из глаз, мир окрасился чёрным. Никто никогда не смел притронуться к княжне и пальцем, так что неземные ощущения она испытывала впервые, а они в свою очередь, принесли небывалое чувство безмятежной свободы в нигде…

Глава 1

22 года назад

История Твердомира

Род Радомира Минского: жена Зорица, сын Твердомир

Матушка Твердомира умерла, не выдержав десятых родов, начавшихся прежде времени. Ни Домовой, ни священный Огонь очага в этот раз не пришли к ней на помощь. Рождение, как и смерть, открывало невидимую границу между миром мёртвых и миром живых. И Зорице там оказалось куда спокойней, вот она и решила не возвращаться, оставив на руках безутешного князя ещё одного сына.

Княжич родился хилым, мелким, с тонкой, синеватой кожей. Дышал на ладан, так и не издав звука, приветствуя свой новый мир. Повитуха устало скривилась. Отошла, брезгливо вытирая ладони о подол выпачканного кровью передника, всем видом показывая, что младший княжич – не жилец.

В этот раз не поднялась у князя рука на слабого младенца. Плюнул в сердцах, перерезал пуповину на топорище, и передал сына в руки главного своего телохранителя. Кто в трудный час не оставлял своего князя наедине с горем.

Возможно именно страшное оружие и мощь воина-наставника дало младшему княжичу силу жизни. А может судьба уже писала в книге судеб очередную историю СИЛЬНОГО человека.

«Каков князь, таковы и воины!» – рассуждали крестьяне. Радомир норовом был строг, но справедлив. Правда, лишний раз за советом или за помощью к нему обращаться не спешили, стараясь с мелкими проблемами справляться сами. Сыновей князь воспитывал в строгости, вот только мальца видеть не желал. Своим видом он напоминал любимую жену, расковыривая рану в сердце и душе.

Теперь вот не только доверил сыновей, а вообще отдал заморыша, предпочитая забыть тупую боль от потери жены. Предпочитая не видеть знакомых серых глаз, смотревших с лица сына. Как передал мальца Богдану, так с горя и забыл о Твердомире на несколько лет, перепоручив воспитание другу.

Богдан – был мужик неразговорчивый, на ласку скупой, на доброе слово и того хуже. Нерусь одним словом. Да и внешность под стать – как у Велеса – чёрного бога, владыки смерти. Тёмные глаза смотрели холодно, будто мишень выискивая, кого забрать с собой в подземное царство. Смоляные волосы всегда были туго затянуты в хвост, подтягивая и без того узкие глаза к вискам, выбритым до гладкости кожи. Тонкий нос с хищными ноздрями, плотно сжатые губы, жёлтая кожа, темнеющая летом и слегка светлеющая зимой. Невысокий, гибкий, да обманчиво хрупкий.