Но это не любовь!

Возможно та самая страсть. Желание. Неутолённое, но никак не чувства! Чувств к женщине нельзя допустить. Женщины – самое страшное зло, которое существует в этом мире. Зло, способное дать быстрое удовольствие.

Глава 10

4 года назад

Твердомир Минской

Уже по следующей весне Тверд, как обычно, в Углич со шкурами на ярмарку прибыл. Зима выдалась хорошая, зверья побил добро. Продажи конечно не будут такими знатными, как по весне, перед зимой, но кожа и мех в быту нужны, потому младший княжич не сомневался, что за пару дней продаст если не всё, то большую часть.

Не хотел себе признаваться, но как утроился за прилавком, как пошёл торг, так глазами по толпе шарил, выискивая Маришку. И она пожаловала. Чуть припозднившись. И взгляд её показался потухшим… Улыбка на губах не сияла. Румянец щёки не окрашивал.

– Давненько не виделись, – остановилась перед прилавком девица, а глаза всё отводила, взгляд по шкурам скакал, по другим товарам. Позади Маришки челядинка верная стояла, зябко ладошки в рукавах утеплённой одёжи прятала.

– Давненько, – согласился Тверд, холодея от сухого приветствия.

– Вижу, хороших шкур привёз…

– Неплохих, – поддакнул задумчиво княжич.

– Надолго или как всегда?

– Как всегда, – тянулся странный разговор.

– О-о-о, – распахнула глаза Маришка, кивнув в сторону. – Глянь, Алён, – махнула куда-то на дальние ряды, – бублики из Семичей привезли. – Торопливо с пояса небольшой мешок сняла, отсчитала пару медянок и челядине протянула. – А ну, принеси пяток штук, и ежели сыщешь горячего отвару, чтобы согреться, цены тебе не будет.

Алёна глянула на прилавок, где толпа уже сгустилась, недоверчиво на хозяйку, подозрительно на охотника.

– Так наказал батюшка ваш, ни на шаг от вас, – заупрямилась челядина.

– Ну чего глаза таращишь, – топнула ногой Маришка, – ступай, а не то домой придём – выпороть прикажу. Ступай, – нетерпеливо, – очередь займи, я догоню сейчас.

Довод явно сработал, и потому тяжко вздохнув, Алёна двинулась меж рядов к дальней толкучке, едва не ругающейся за очередность.

Только челядина поодаль отошла, Маришка тотчас ступила ближе к прилавку:

– Яр, ты вот что… приходи сегодня к дому моему.

– Зачем? – прищурился Тверд.

– Сказать тебе чего хочу… – тут к прилавку подошла Аглая Степановна, родственница Маришки:

– О, Ярополк, как всегда, – заулыбалась пышная боярышня. – Ступай, милая, – колючим взглядом одарила боярышню молодую. – Негоже одной возле парня видного крутиться. Честь она дорогая… – прошипела Аглая, подтолкнув девицу прочь. И тотчас опять засияла: – Покажи, что для меня может подойти…

Чуть проводил Маришку взглядом Тверд и занялся продажей. Так и закрутилась торговля… Лишь под вечер княжич с облегчением выдохнул. Да, знатно шкур продал. Теперь можно и самому закупиться, а завтра домой отправиться.

Как только ярмарка опустела и Тверд собрался, ещё на ночь бы пристроиться. Улыбка коснулась губ. Перед глазами тёплое, сочное, пышущее желанием тело молодухи предстало. Плоть радостно налилась.

Мда, надобно и о желании подумать. Поковырялся в памяти княжич, выделяя несколько милых девиц, кто ему по вкусу сегодня пришёлся, да на смену золотоволосой Дарюхи, Маришка всплыла.

Попробовал отогнать образ боярышни, но он навязчиво перед глазами маячил. Да и волнительно стало, что это она такая загадочная. Тётка её злая, челядинка… Что-то случилось, и раз попросила заглянуть – негоже девицу обижать невниманием.

Только стало вечереть, Тверд остановился под окнами дома Маришки. К удивлению отметил, как шумно на улице, да и в самом тереме народ гудел.