– Подойди.

И челядинка послушно шагнула навстречу.

– Как звать тебя?

– Мира, – почти шёпотом.

Он неспешно развязал перехватывающий талию её тканый поясок, отшвырнул на притулившуюся у стола скамью, а за ним – понёву, которую тот и держал. Девушка взгляд опустила и только всхлипнула тихо, когда Леден прижал её к себе. Торопливо впился в губы, всё сильнее ощущая, что напряжение минувших седмиц сбросить ему просто необходимо. Челядинка противиться не стала – ответила, а после принялась распоясывать его рубаху. Стащила её, бросила рядом со своей одеждой. Провела ладошками по плечам, несмело разглядывая его.

– Холодный какой, – пробормотала растерянно.

– А ты согрей.

Леден коснулся её подбородка кончиками пальцев. Девушка с готовностью откинула голову, приглашая припасть к мягким губам. Нашарила гашник и принялась распускать его. Леден закончить ей не дал – подхватил на руки и до лавки донёс, а там задрал подол и взял её, не собираясь уж тратить время на долгие ласки. Она и так желала его, хоть опасалась по-прежнему. Приятно жаркими стали её руки, и глубоко начала вздыматься её грудь под тонким льном рубахи. Быстро распалилась. А ему лишь это сейчас и нужно было – больше ничего. Только видеть, как изгибается под ним тонкий стан. Как ярких, блестящих губ срываются вздохи один другого громче. Он излился остро – аж в глазах потемнело на миг. Битвы битвами, а без девиц порой тоскливо. Челядинка замерла, мелко дыша от тяжести навалившегося на неё тела. Леден чувствовал на губах соль её кожи, и запах её волос, будто бы чуть травяной, приятно щекотал ноздри.

Едва отдышавшись, он встал и оправился.

– Иди, – буркнул.

И девица, подхватив вещи, вышла, не скрывая лёгкой обиды во взоре. Непонятно, на что ещё рассчитывала. Ещё недолго побродив по горнице, Леден улёгся спать. Только мысли о грядущем не давали смежить веки. Доносился со двора отдалённый гомон развеселившихся кметей. Шуршали где-то шаги. Прислушиваясь к знакомым и в то же время чужим в этом чужом месте звукам, Леден всё же уснул.

И сон его оказался необычайно дивным, чего давно уж не случалось. Снилась ему девушка, сидящая на поросшем короткой молодой травой берегу неглубокой речки, под раскидистой сосной, что ткала ветвями на земле узорные тени. Незнакомка плела косу, медленно распутывая влажные пряди тонкими пальчиками, и тихо напевала незатейливую песенку. Не замечала даже, что кто-то за ней наблюдает в этот самый миг. Голосок её, приятный и звонкий, переливами стелился над водой. Рубаха девушки, щедро вышитая обережными узорами, намокла пятнами и липла к нежной коже. Заострившаяся от прохлады грудь ясно виднелась сквозь подсвеченную Дажьбожьим оком ткань, как и стройные крепкие ноги. От вида их в заледеневшем нутре будто что-то вспыхивало огнём и плавилось, оседая тяжестью в паху.

Девушка вдруг смолкла и прислушалась. Леден затаил дыхание, не понимая ещё, находится здесь, в укрывающих узкую полосу бережка зарослях ивняка, на самом деле – или это всё ему и впрямь мерещится. Незнакомка обернулась, вгляделась тревожно в глубину зелёной чащи. Лицо её оказалось приятным: большие глаза орехового цвета, гладкие скулы, чуть вздёрнутый нос и губы – нижняя слегка полнее верхней – прикусить бы легонько, а после провести по ней самым кончиком языка, успокаивая. От мыслей таких аж перед взором плыло. Она была как будто ещё очень молода, но во взгляде её не осталось обычной девичьей восторженности и наивности. Пытаясь разглядеть кого-то среди плотного переплетения тонких ивовых ветвей, она как будто не ждала любого сердцу парня, а скорее думала встретить некую беду.